Когда поезд остановился на одной из станций вблизи Краснознаменного, чтобы заправиться водой и сгрузить раненого, к Насте подошел начальник станции, о чем-то толковавший до этого с машинистом паровоза, и сообщил, что в поселке неподалёку отсюда уже давно пустует место врача. Настя, бежавшая все это время в никуда, отказываться не стала. На сборы много времени не потребовалось: попрощавшись с соседями по вагону, девушка сошла на перрон отправляясь в неизвестность.

II

Новые Зори оказались небольшим поселком городского типа, стоящем около пологих, изрезанных выработанными шахтами гор. На окраине высилась кирпичная водонапорная башня, на крыше которой за мешками с песком расположился наблюдатель с винтовкой. Короткий допрос на блокпосте перед башней, затем путь по улицам, уставленным деревянными, аккуратными одноэтажными домами, между которыми, впрочем, встречались и двухэтажные панельки, смотрящие на Настю бойницами в заложенных кирпичами окнах. Покрытые копотью и следами от пуль они явно были укрытием местных на случай действительно тяжелого времени.

Улицы пустовали. Местные вовсю трудились на разбитых возле домов огородах, и удары тяпок и лопат, клекот кур и шипение тощих, с трудом переживших зиму, гусей были единственными звуками, что сопровождали ее по дороге к сельсовету.

Председатель Новых Зорь – усталый мужчина неопределенного возраста с сильно обожженной щекой – сочувственно выслушал историю Насти, напоил крепким чаем и неумело (как мог) утешил.

– Правила у нас простые, – напоследок заявил мужчина. – Домов брошенных много – выбери, что понравится, и заселяйся, но подъемных дать не могу. С деньгами очень плохо, сама понимаешь. Поселку едва хватает на закупку лекарств. Зато дам картошки, крупы и два ящика самогона. На самогон сменяешь у местных предметы первой необходимости. Далее, – он вытащил из-под стопки макулатуры нарисованную от руки карту ближайших районов, – поселок у нас приграничный. С востока – охотники за рабами, с запада – бандиты, на севере всякие зверства творят сектанты, с юга – радиация и прут разные твари. Так что после захода солнца – сидеть дома. Усекла?

“Конечно усекла”, – хотела было вставить Настя, но решила не перебивать уставшего председателя ответом на риторический вопрос. Тот, выдержав паузу, продолжил:

– Вокруг поселка стоят хутора. Если там кому понадобится медпомощь, одной ездить запрещаю, – он поднял палец правой руки и попытался сделать грозное лицо. – Дам на такой случай человека из милиции. Что там еще… Да, лечить в основном придется пулевые ранения, укусы волков и сколий, лучевую болезнь, – он закатил глаза, немного приоткрыв рот в раздумьях, – еще тиф и холера бывают… Сталкивалась?

Настя кивнула головой в знак согласия, хотя и немного замешкалась. Председатель явно повеселел от этой приятной новости:

– Значит сразу будем числить тебя не медсестрой, а фельдшером. Проявишь себя хорошо, подучишься – переведу в доктора. Ясно?

“Быть может, еще не все потеряно,” – промелькнула мысль после моментального повышения в должности.

– 

Да, – воодушевленно и довольно громко сказала Настя.

– 

Ну раз ясно, то сейчас найду ключ от больницы и пойдем, примешь владения, – на лице председателя проступила улыбка.

Ключ им так и не понадобился – замок на двери маленького домика, служившего здесь больницей, проржавел настолько, что председателю пришлось сбивать его молотком.

Здесь в первую неделю Настя и жила: драила палату, искала растащенный местными инструмент, ездила в больницу Краснознаменного, чтобы купить лекарств на выбитые у председателя деньги. И принимала, принимала людей. Потом появилось время и на обустройство в поселке.