– Я на Кавказе служил, Северо-Кавказский военный округ. Отправили наш взвод на боевое дежурство за город, на авиабазу, дабы охранять её в течение месяца. Наш лейтенант показал нам посты с вышками, установил время смены караула и смылся в ближайшую деревню на целый месяц. Мы оказались предоставлены сами себе, и тут началось! Деды делали, что хотели, а "слоны", прослужившие полгода, несли караульную службу. Всех всё устраивало, все были довольны.

Он взглянул на девушку. Лера сидела, опустив голову, водила пальцем по белой поверхности стола. Кажется, слушает.

– От скуки и однообразия у дедов стала слетать крыша. Как-то по пьяни им приходит "светлая" мысль изловить летучую мышь, коих там было по ночам немерено, но вот как? Приколист Салов говорит, что надо на себя белые простыни накинуть, они де на белый цвет летят. Тут же двое дедушек загорелись, да и я, дурак с ними, и накинув на себя простыни, мы вышли в тихую ночь «поохотиться". А на вышке молодой стоит, пьяный и плохо соображающий. И тут он видит: три белых привидения прямым курсом чешут к посту. Он как заорёт, строго по уставу: «Стой, кто идёт? Стой, стрелять буду!» И, недолго думая, передёргивает затвор и как даст автоматную очередь в нашу сторону… Мы попадали на землю, деду одному пуля в плечо попала. А мой ангел, видно, рядом был, пуля у меня только около уха просвистала, звук всю жизнь помнить буду…

– И чем закончилась эта история?

Как здорово, девчонка заговорила! Влад снова пододвинул ей чай, продолжил:

– Что тут началось! Солдата стащили с вышки и пинками запрятали под койку, оружие тут же было вычищено и доукомплектовано патронами из "заначки". Раненого медбрат перевязал, уложил спать. Из деревни на выстрелы прибежал весь в мыле наш лейтенант, и ему честно было рассказано, что произошло. Орал, конечно, ругался, на чём свет стоит. Потом всё списали на свадьбу в деревне, на свадьбе грех не пострелять… А нас лейтенант гонял по полной программе оставшиеся дни до окончания дежурства. Была вырвана с корнем вся трава по периметру базы, собраны все бычки…

Она улыбнулась, он тоже. Не выдержав, она хмыкнула, и Владислав засмеялся во весь голос. Они смеялись, и уходили беды, и забывались проблемы и разные неприятности.

– Надо идти, – отсмеявшись, сказала она.

Он кивнул. Жёлтая Волга с чёрными шашечками, счастливо оказавшаяся рядом с кафе, оказалась свободной, домчала их до Лилиного дома за десять минут. Владислав вышел, чтоб открыть ей дверцу.

– Прости за тот случай, – сказал просто.

Она хотела сказать что-то, но передумала, молча ушла. Тяжёлая железная дверь с грохотом закрылась за её спиной.

* * *

Их шаги гулко раздавались в застывшем стылом воздухе. Лере было не по себе в этом большом двухэтажном особняке, который будто заснул, заколдованный, до тёплых дней, до весны. А может, брошенный хозяевами, он тихо замер в ожидании покинувших дом людей, которые в один счастливый день вернутся сюда, вдохнут в него жизнь и, распахнув окна, впустят солнце в большие полутёмные комнаты.

То тут, то там были видны следы поспешного отъезда: приоткрытая дверца платяного шкафа, криво накинутые простыни на диванах в гостиной, неубранные чашки и засохший огрызок яблока на старинном буфете.

Алекс, обхватив Леру сзади за талию, повёл её вглубь дома. В маленькой комнате, оклеенной обоями с геометрическим рисунком, он быстро включил электрический камин, придвинул к нему кресло.

– Садись. Скоро здесь будет тепло, как летом.

– Твоя комната? – Лера протянула к камину озябшие руки, осмотрелась.

Теннисные и бадминтонные ракетки, чугунная гиря на полу, книги и плакаты, а ещё множество машинок самой разной комплекции – классический вариант комнаты мальчика-подростка.