Иногда их взгляд случайно останавливался на слайдах, но Пикассо действовал на моих друзей особым образом:

– Женщина без трусов! – выкрикивал Франк, комментируя очередной портрет Доры Маар. – Che peccato2!

– А эта на меня похожа! – орала Анна, указывая на «Любительницу абсента».

Я старался спрятаться за меню, за бутылками, за салфетницей, но тщетно: нас выгнали из бара.

Если не можешь победить – возглавь! Полагаю, именно такой логикой руководствовались эти непостижимые люди, когда открыли свой собственный бар и назвали его BAR.

Я допил кофе – и в голове прояснилось. Точно! Сегодня же открытие! Вечеринка! Костюмированная! А у меня костюма нет!

Та-а-ак, здесь нужно что-то оригинальное. Кристина собирается прийти в костюме викторианского торшера, а Габриэль – в костюме мотылька. Кроме того, по неподтверждённым данным, Анна предстанет в образе Мадам Баттерфляй, а Франк вырядится кем-то из древнегреческих богов. Позёр… Впрочем, будь у меня такой пресс, я бы и сам переоделся в Зевса или, скажем, в Посейдона.

Подошёл к зеркалу, посмотрел в отражение, увидел своё багровое после фототерапии лицо и понял, что пропал. Кем быть? Индейцем? Банально. Карлом Марксом? Никто не оценит. Сатаной? Уже ближе, но нет-нет-нет, пока не то.

А может…

Решено! Буду Красной смертью. И никакой грим не нужен.

Если кто не читал – а коли так, то можно и прочитать, – у Эдгара Алана По в повести «Маска Красной смерти» сюжет складывается следующим образом: богатый принц Просперо решил в разгар чумной эпидемии закатить грандиозную тусовку в своём дворце. Всё как положено: с бабами, оркестром и бухлом. Но не тут-то было! Загадочная личность в саване и с краснющим лицом (собственно, это и была Красная смерть) нагло прошлась по анфиладам комнат и устроила кровавую баню. Конец.

Вдохновившись, я стал собирать себе костюм из того, что обнаружилось под рукой. Шляпа (подарок Наташи), только что облитые кофе пижамные штаны (а пятнышко-то мы сейчас быстренько застираем), сорочка (подгон от папы, так как это не самом деле его свадебная рубашка), пиджак с аксельбантами (его не жалко, сейчас перекрасим в красный, вон как раз осталась гуашь после пленэра), а на роль савана вполне сгодятся шторы.

Первый слой краски не дал ожидаемого эффекта. Нанёс второй слой. Затем третий. Четвёртый. Когда гуашь пропитала ткань настолько, что пиджак перестал сгибаться в локтях и мог стоять на полу абсолютно вертикально, я решил, что, пожалуй, достаточно.

Надел костюм и вновь погляделся в зеркало. Ну вот! Другое дело! Осталось только собраться, и можно ехать в бар. Главное – не попасться в ловушки, расставленные подсознанием:

– Не бери контейнер для линз, – шепчет мне лобная доля моего же головного мозга, – ты ведь ненадолго, только на пару часов.

– Думаешь? Ну да, согласен.

– Да и линзы не надевай, иди в очках, не разобьёшь.

– Как скажешь.

– А зачем тебе «Метоклопрамид»? В этот раз тебя не будет тошнить.

– Справедливо…

– И не бери с собой наличку, ты же всё оплатишь с карты.

– Тоже верно.

Бар располагался на первом этаже старинного дома в самом сердце Таллина. Дверь передо мной распахнула не кто иная, как Мадам Баттерфляй:

– У тебя такое лицо красное, вау!

Анна умеет встречать гостей. В одной руке она держала бокал абсента, а в другой – кокос.

– Ма-а-аргус! – приветствовал меня Франк, одетый в костюм Гермеса. – Отличный грим! Заходи скорее, мы тут в бутылочку играем, – казалось, его глаза были расставлены друг от друга даже на большем расстоянии, чем обычно, и правый имел тенденцию вращаться независимо от левого, в то время как левый смотрел прямо на меня.