Доктор Сачи посмотрела вглубь себя – туда, где кровь Пай берегла воспоминания жителей ковчега. Перед глазами всплыли карточки с именами тех, кому разрешалось посещать отсек. Она просмотрела досье, более тщательно углубившись лишь в несколько, и оставила одно.

Доктор Сачи включила коммуникатор. Переговорив с начальником службы безопасности об охране для Кары, она тщательно обдумала своё решение и связалась с секретарём:

– Бакалавр Инер, перенесите следующее совещание на утро. Сейчас пусть ко мне подойдёт ученик Мелик.

– Но вы недавно просили переставить его в конец списка.

– Я желаю оценить его способности сегодня.

– Как скажете, доктор Сачи.

– Благодарю, – она отключилась.

Доктор Сачи снова посмотрела на облака и вернулась к супербуку на маленьком столе под одним из гигантских деревьев. Немного поработала и тщательно обдумала предстоявший разговор.

Когда ученик Мелик поднялся в Верхний сад, она встретила его у входа и кивком пригласила войти.

– Добрый вечер, доктор Сачи, – молодой человек растерялся от подобного внимания и нерешительно застыл; заметив неодобрение в глазах хозяйки сада, он поспешно поклонился.

Из-за своей родословной Мелик ощущал себя неуверенно в обществе жителей верхних палуб: в нём сплелись низкая и высокая линии крови. Полгода назад молодому человеку исполнилось пятнадцать – скоро совершеннолетие. В чертах загорелого лица ещё было больше от ребёнка, чем от взрослого; на макушке торчал хвост жёстких русых волос, серые глаза смотрели настороженно, а расширившиеся зрачки выдавали страх. Перед встречей он не успел переодеться и смущался испачканного смазкой халата.

– Я не ожидал. Мне пять минут назад сообщили. Я работал с инженерами.

– Иди за мной, – доктор Сачи поманила его к центру сада.

Озираясь, Мелик пошёл за ней. Он не поднимался сюда прежде и никогда не видел таких огромных деревьев.

– Право стать частью Верхнего сада предоставляется лишь лучшим, избранным садовникам, – сказала доктор Сачи, обведя рукой исполины. – Многие предпочитают уйти на покой на нижних палубах, но эти мастера решили расти тут. Старейшим – более тысячи лет; их корни оплетают ковчег, оберегая его от разрушения.

– А ещё эти деревья дают жёлуди и целебную кору, – припомнил Мелик.

Доктор Сачи подняла с земли золотистую каплю жёлудя, держа его большим и указательным пальцами.

– Верно, – поднесла к глазам. – Однако мы не позволяем им разрастаться. Иначе тяжесть стволов станет неподъёмной, а корни вместо того, чтобы укреплять ковчег, разрушат его.

Доктор Сачи вернула жёлудь точно туда же, откуда взяла, и улыбнулась. Мелик закусил нижнюю губу.

– Каждая из семнадцати линий крови имеет значение. Умерев, все мы становимся чем-то, – она направилась к маленькому пруду. – Айр, например, превращаются в металл. Его могут переплавить на новые детали для ковчега или, скажем, на оружие. Гай взращивают из себя множество самых удивительных растений, но про деревья я только что говорила… Иными словами, каждый даёт ресурс, который затем идёт в дело.

– Даже Пай?

– Тебе кажется, что представители моей линии крови уходят без следа?

Мелик неуютно повёл плечами и не ответил.

– Мне объясняли, что вам нет равных при жизни в организации работы ковчега. Ещё вы можете чувствовать чужие эмоции, лечить душевные болезни и заглядывать в прошлое вещей.

Доктор Сачи медленно опустилась на край пруда. Поросшие мхом серые камни огораживали неровный круг. В воде отражались первые вечерние звёзды и хромированные рёбра с энергетическими элементами, питавшими защитный купол. От батарей металл нагревался, на нём скапливался конденсат – жемчужины капель срывались в воздух. Летели вниз, переливаясь, и с едва различимым всплеском падали: по воде расходилась рябь.