Сюжет таков: в городе царит эпидемия чумы, однако несколько человек накрывают стол на улице и начинают пировать и петь унылые песни. Во время пира к ним подходит священник, упрекает их в кощунстве и безбожности и просит прекратить пир и разойтись по домам, однако Вальсингам (один из молодых людей, которого называют Председателем) возражает ему, что у них мрачные дома, а юность любит радость. Тогда священник напоминает ему, что еще совсем недавно он плакал над могилами своих матери и жены. Священник уходит, пир продолжается, а Вальсингам остается в задумчивости. Его тревожит дух любимой матери.

Отрывок из произведения «Пир во время чумы» (обращение священника к Председателю)

Священник

Безбожный пир, безбожные безумцы!
Вы пиршеством и песнями разврата
Ругаетесь над мрачной тишиной,
Повсюду смертию распространенной!
Средь ужаса плачевных похорон,
Средь бледных лиц молюсь я на кладбище,
А ваши ненавистные восторги
Смущают тишину гробов – и землю
Над мертвыми телами потрясают!
Когда бы стариков и жен моленья
Не освятили общей, смертной ямы, –
Подумать мог бы я, что нынче бесы
Погибший дух безбожника терзают
И в тьму кромешную тащат со смехом.

Несколько голосов

Он мастерски об аде говорит!
Ступай, старик! ступай своей дорогой!

Священник

Я заклинаю вас святою кровью
Спасителя, распятого за нас:
Прервите пир чудовищный, когда
Желаете вы встретить в небесах
Утраченных возлюбленные души.
Ступайте по своим домам!

Председатель

Дома
У нас печальны – юность любит радость.

Священник

Ты ль это, Вальсингам? ты ль самый тот,
Кто три тому недели, на коленях,
Труп матери, рыдая, обнимал
И с воплем бился над ее могилой?
Иль думаешь, она теперь не плачет,
Не плачет горько в самых небесах,
Взирая на пирующего сына,
В пиру разврата, слыша голос твой,
Поющий бешеные песни, между
Мольбы святой и тяжких воздыханий?
Ступай за мной!

Председатель

Зачем приходишь ты
Меня тревожить? Не могу, не должен
Я за тобой идти: я здесь удержан
Отчаяньем, воспоминаньем страшным,
Сознаньем беззаконья моего,
И ужасом той мертвой пустоты,
Которую в моем дому встречаю –
И новостью сих бешеных веселий,
И благодатным ядом этой чаши,
И ласками (прости меня, господь)
Погибшего, но милого созданья…
Тень матери не вызовет меня
Отселе, – поздно, слышу голос твой,
Меня зовущий, – признаю усилья
Меня спасти… старик, иди же с миром;
Но проклят будь, кто за тобой пойдет!

Многие

Bravo, bravo! достойный председатель!
Вот проповедь тебе! пошел! пошел!

Священник

Матильды чистый дух тебя зовет!

Председатель

(встает)

Клянись же мне, с поднятой к небесам
Увядшей, бледною рукой – оставить
В гробу навек умолкнувшее имя!
О, если б от очей ее бессмертных
Скрыть это зрелище! Меня когда-то
Она считала чистым, гордым, вольным –
И знала рай в объятиях моих…
Где я? Святое чадо света! вижу
Тебя я там, куда мой падший дух
Не досягнет уже…

Женский голос

Он сумасшедший, –
Он бредит о жене похороненной!

Священник

Пойдем, пойдем…

Председатель

Отец мой, ради бога,
Оставь меня!

Священник

Спаси тебя господь!
Прости, мой сын.

Уходит. Пир продолжается. Председатель остается, погруженный в глубокую задумчивость.

Сватовство и свадьба (1829-1830 гг.)

В мае 1829 г. в Москве Александр Сергеевич предлагает руку и сердце юной красавице Наталии Николаевне Гончаровой. Неопределенный ответ больно ранил его, и чтобы унять душевное волнение, поэт самовольно, не испрашивая разрешения властей, уехал на Кавказ. Это путешествие по военно-грузинской дороге со всеми автобиографическими деталями описано в произведении «Путешествие в Арзрум» (1829 г.).

Такой проступок, конечно, не мог сойти Пушкину с рук: по возвращении его ждало объяснение с шефом жандармов А.Х. Бенкендорфом. Над поэтом учрежден тайный надзор.