Но глаза! Глубоко посаженные, темные, когда он смотрит, трудно не отвести взгляд. Может, интеллектом давит, или силой своей магической?

И еще, нечто неуловимое витало в нем, вызывая любопытство, и желание всмотреться поглубже.

Еретик Андрей сразу почувствовал наш интерес, и вставил словечко:

– Надеюсь, наш турпоход будет удачным.

В удаче то я всегда уверена! Без нее, я бы и жить начинать не стала!

А вот «тур», это означает наверно трудный? Я не стала строить из себя деревенщину, и уточнять значение слова турпоход.

– Легкого похода мы и не ждем! – вдруг вмешалась Лакира, и так весомо кивнула, будто всего в этой жизни повидала, и мудрости в ней через край.

Я выдохнула смешок.

Андрей жизнерадостно нам улыбнулся, и всем своим видом изъявил желание начать наш «турпоход».

Вот и двинулись мы, этакой странной компанией, за ворота Академии. Феникс села к эльфу на плечо, и что-то ему говорила, или это канцлер вещал через нее, давая ценные указания Зоргиусу.

Мы с Лакирой по привычке делали короткие разведки, но не потому что боялись опасности, а скорее для тренировки и следованию инструкции.

В какую сторону идти, было пока не ясно, поэтому возвращались мы туда, где еретик Андрей, так неожиданно явил мне свой образ.

Заботясь о привале, я подстрелила по дороге пару хвостатов, мне попались рыжие в полоску. Еретик на них странно покосился, как будто не видел в наших краях дичи, и бросил полный сомнений взгляд на меня.

Уже к вечеру мы добрались до цветущего куста, где курила я травы свои. Лакира развела костер, а я разделывала хвостатиков.

Эльф с фениксом, ни слова не говоря, упорхнули куда-то. Мы с сестрой переглянулись, но хихикать не стали, не наше в принципе это дело.

– Я кошек есть не буду! – вдруг заявил еретик.

Мы устремили на него удивленные взгляды, но потом, поняв в чем дело, сделали непроницаемые лица, и Лакира сказала:

– Каких еще кошек? У нас хвостатики водятся, дичь нежная, очень вкусная, а кошек не было никаких. Хотя мы тебе и не предлагали. С чего взял, что кормить тебя будем?

Мы знаете ли, еще и психологи неплохие, голода испугается, мигом все, что дадут, есть начнет. А дичь уже зарумянилась, и очень аппетитно запахла. Смотрим, призадумался наш спутник, наверно в животе забурлило.

– Ты иди себе ягод да грибов собери – продолжала глумиться сестра.

– Ой, ну не смешите меня! – поддержала я шутку – Ведь не сезон сейчас для урожая.

И тут вернулись наши летуны!

Феникс серьезная, будто муху помчу съела, ведь как говорят – кому эта муха в рот залетела, тот начинает думы думать о жизни своей, и кручиниться о несовершенстве бытия.

Ну а эльф, ларец чеканный принес. Сели эти двое в сторонке, и на нас ноль внимания. Тут уж Лакира не выдержала, засопела от злости и говорит:

– Может словом обмолвимся каким!? Ведь сколько нам вместе шагать, неизвестно!

Феникс звякнула украшениями, растопорщила крылища, и заговорила певучим голосом:

– Вы смертные скучны и предсказуемы. Мне было немножко интересно с вами, когда я сгорела в десятом цикле. А теперь! Ну что я не видела, не слышала? У вас все одинаково. И вообще я личность самодостаточная.

Мы слегка опешили от ее речи, потом мы переглянулись втроем, я, еретик и сестренка, и чуть не расхохотались.

Но как смеяться над гласом канцлера? Не советую! Обидеться, не так поймет, мало ли что.

И как не странно, возникла у нас после улыбок совместных с еретиком, ниточка понимания и симпатии. Хотя чужак он, да еще опасный сказочник. Небо голубое…. Да где это видано!?

Я подняла голову, и залюбовалась нашим молочно белым сводом, листья красные, прозрачные будто стеклышки, тихонько шевелились под вечерним ветерком.