— Кстати! — подпрыгнул Денис. — Номер в «Союзе» для Ключевского оплачен на неделю вперед, значит, не исключалось длительное техобслуживание, значит, машина эта тоже не в Москве родилась, значит, надо проверить таможенные терминалы.

— Кошмар.

— Кошмар, — согласился Денис.

— Там же никогда не дадут такой информации.

— Не дадут. Но у меня есть кое-кто, помогут. Значит, так и разделимся: я возьмусь за «мерседес», вы — за Ключевского. Отлично!!! Поезжайте завтра в Домодедово, найдите там вот этого человечка. — Денис достал из бумажника визитку. На визитной карточке было написано «Грачев Даниил Игоревич. Начальник таможенной смены аэропорта Домодедово». — Работая в сфере неофициального розыска, хорошо везде иметь друзей.

— Почему завтра?

— Потому что сегодня не его смена. Найдете Ключевского на видеосъемке — посмотрите, может, его кто-то запомнил из персонала или какая другая зацепка, ну сами разберетесь. И не забывайте несколько раз в день «Союз» проверять, может, Ключевский там все же объявится. Ну и морги и больницы само собой.

— А милицейские сводки за это время мы сможем получить? Это же самое элементарное, а вдруг мужика просто забрали за что-нибудь?!

— Уже. Не значится. Все, приехали, вылезайте.

— Это же, кажется, Сандуновские бани? Мыться будем? Такая традиция: перед каждым новым делом вы с друзьями идете в баню?

— Работать будем, — буркнул Денис. — Офис на другой стороне.

«Дорогой дядя Коля! Здравствуй, неблагодарный сукин сын. Надеюсь, ты читаешь эти строчки и кипишь от злости. А впрочем, зря надеюсь, тебя всегда непросто было вывести из себя. Но я же стараюсь, черт возьми. Ты не можешь этого не признать.

Сегодня мне приснилось, как мы ходили с тобой на футбол. Ты рад? Я проснулся весь в поту. Или это был хоккей? Один черт, я никогда не разделял твоих болельщицких пристрастий. Эти шайбы или мячи, трава, лед — один хрен, здоровенные лбы, почти раздетые или, наоборот, завернутые в свитера, нагоняли на меня непроходящий ужас. А рев, поднимающийся после забитого мяча (или шайбы?), закладывал мне уши. Я ненавидел футбол (да и хоккей) почти так же страстно, как ты его обожал.

Но мне все равно приходилось с тобой туда таскаться, поскольку ты считал, что такие зрелища укрепляют мой мужской дух. А дух укреплять было необходимо, поскольку тело грозило вырасти выше средних кондиций — и надо было ему соответствовать. Ведь все мужчины в нашей семье были под два метра, у тебя вот 197 см, а мой отец, по рассказам матери, да и судя по фотографиям, перемахнул этот рубеж. Но я дотянул всего лишь до 192 см, к твоему огромному разочарованию. Для баскетбола с волейболом это был уже вполне заурядный рост.

Правда, после того как окончательно выяснилось, что игровые виды не моя стихия, ты отдал меня в секцию вольной борьбы, помнишь? На втором занятии мне сломали ключицу. Но тебя это не остановило. Пришел черед плавания и легкой атлетики. Ну что ж. Воды я боюсь до сих пор. И кстати, уж не знаю почему, у меня хронический насморк. Что касается умения быстро бегать, то не слишком-то оно мне пригодилось в жизни, учитывая нынешние обстоятельства, верно?

А помнишь, как моя несчастная мать-библиотекарша просила тебя оставить мальчика в покое, а ты говорил, что книжки до добра не доведут и настоящего мужчину из него не сделают? Мать плакала и умоляла тебя вспомнить хотя бы о шахматах. Что ж, надо сказать честно, против шахмат ты ничего не имел, но только после тренировки по легкой атлетике (ты рассматривал меня в качестве прыгуна с шестом) и по плаванию (тут ты питал олимпийские надежды в стиле баттерфляй). Хорошо бы перепрофилировать парня на регби, мечтал ты, а я мечтал, чтобы ни одна твоя мечта не сбылась. Почти так и вышло.