"Лишь те, которых сводит вместе сама судьба", – услышала я голос, и руки мои превратились в две ледышки.

Голос из прошлого. Из другой реальности. Из другой жизни. Шацкий его не слышал, продолжая пиликать о чём-то наболевшем.

– Зачем мне его искать? – поток оборвался, я уставилась в узкое лицо с усиками и козлиной бородкой. Аркадия Петровича в человеческом обличии сложно было назвать писаным красавцем, однако дамы бальзаковского и постбальзаковского возраста в большинстве своём находили его милым и даже трогательным. Знали бы они правду!

Вдруг мне очень сильно захотелось послать профессора на три веселых буквы. Вот так прямолинейно, смачно и по-русски.

– Или её. Зачем? Я что, неизлечимо больна и мне срочно требуется пересадка костного мозга? Но тогда мне нужен донор, а не какой-то там астральный родственник. Это ведь не одно и то же, я правильно мыслю, Аркадий Петрович? А раз так, то хочу официально заявить, что не собираюсь искать своего астрального близнеца. Ни своего, ни своей дочери, ни кого-либо из своей семьи. Пусть живут себе спокой…

Для достойного завершения спича мне не хватило ровно одного слога. Аркадий Петрович начал меняться.

Первыми исчезли усики, потом бородка, потом весь волосяной покров с головы. Сама голова увеличилась и вытянулась, превратившись в практически идеальный эллипс. Уши заострились, нос удлинился до уродливого отростка, напоминающего короткий недоразвитый хобот, рот превратился в черную расщелину без губ.

И эта расщелина мне улыбалась, надо же.

– Разумеется, – согласилось существо, именующее себя Создателем или Творцом, а ещё иногда Высшим Разумом – в зависимости от темы и степени важности беседы. – Разумеется. Тебе и не нужно никого искать. Тот, кто надо, сам тебя нашёл, верно?

Кожа существа своим серебристо-серым цветом напоминала свежевыкрашенную кладбищенскую оградку. Над хоботом-носом поблескивали два близко посаженных оранжевых глаза без бровей и ресниц. Я почувствовала подступающую к горлу дурноту.

– Но ведь это поистине удивительно, – продолжило существо, внимательно глядя на меня янтарными гипнотическими огоньками. – Из миллиона шансов. Из миллиона вероятностей. Из миллиона линий пересечений…

Я плыла. Пыла по воздуху, который вдруг стал таким вязким и тягучим, что при желании его можно было потрогать рукой. Предметы вокруг меняли свои очертания, то растягивались, то сжимались, то сворачивались в замысловатые фигуры. Когда Аркадий Петрович пошутил так со мной в первый раз я, признаться, неслабо испугалась, но с тех пор немало воды утекло. Да, гипнозу поддаются девяносто пять процентов людей согласно статистике. Ничего в этом нет особенного. Так зачем?..

Понятное дело, зачем. Дестабилизировать, подавить морально. Выбить почву из-под ног. Показать, в конце концов, кто здесь Хозяин, именно так, с большой буквы Ха.

Меня мутило и выкручивало, и я из последних сил боролась с рвотными позывами, а существо продолжало радостно дудеть в свой хобот. Не поверите, но его серое лицо при этом практически сияло (насколько, конечно, вообще способна сиять могильная плита).

– Великолепно! – восторженно трубило нечто, бывшее ещё четверть часа назад Аркадием Петровичем, и на мгновенье мне даже показалось, что оно вот-вот зарукоплещет в экстазе. – Невероятно! Шикарно! Божественно! Это же просто… это же просто настоящая ментальная регенерация! Попрошу не путать с реинкарнацией!.. Но как? Как ему это удалось? Чудесный мальчик. Идеальный пробанд!

Последнее слово прозвучало как выстрел. Пробанд-банд-банд-банд. Я почти физически ощущала дыру от снаряда, который протаранил меня насквозь в области груди.