– В прошлый раз начинали вы. Теперь, видимо, моя очередь.

– Пожалуйста.

Карпов сидел в кресле у столика. Кристина устроилась на диване рядом с Лучинским. Геннадия Ивановича это слегка расстроило.

«Не странно ли так волноваться перед вердиктом одного случайного человека, когда другие люди держат в руках твою жизнь?» – только лишь подумал он.

Потом прокашлялся и начал:

– «Ритуал». «Кафетерий на территории университетского городка практически пустовал…»

Шифровать в тексте свою фамилию по примеру Лучинского Карпов не стал. Даже если рецензент и разгадает столь сложный ребус, кому что скажет фамилия Карпов?

15.25

Как только Геннадий Иванович произнес последнюю фразу, раздались аплодисменты Лучинского.

– Браво! Я был уверен: у вас получится. – Он повернулся к Кристине: – Вам понравилось?

– Вряд ли мне стоит высказывать свое мнение до того, как я выслушаю обоих.

– Почему же? Разве ваш положительный отзыв на что-то повлияет? Вам могут понравиться оба рассказа. Вопрос ведь в том, чей больше. Зато Геннадий Иванович сможет спокойно слушать меня, а не сидеть как на иголках.

– Если я скажу, что рассказ мне не понравился – не сможет.

Сердце Карпова ухнуло вниз.

– Вам не понравилось?

– Видите, Павел Борисович? – Кристина бросила на критика укоризненный взгляд. – Я еще ничего не сказала, а ваш коллега уже расстроился.

– Я вовсе не расстроился… – начал Карпов, будучи полностью уверен в обратном.

«Ей не понравилось. Это точно. И я знаю – почему».

Дело было в Лучинском. Тот закончил свой рассказ за неделю и потом то ли помогал (как уверял он сам), то ли мешал (как считал Геннадий Иванович) Карпову. Прочитав черновик «Ритуала», Павел Борисович решительно заявил, что мистический антураж требует усиления, и раздобыл где-то цитаты из древних книг вместе с обстоятельным описанием церемонии вызывания мертвых. Геннадий Иванович сопротивлялся до последнего, но в итоге позволил убедить себя включить все это в рассказ. Как и в случае с «Пирамидой», он быстро начал сомневаться в том, что поступил правильно. И теперь подтверждение этим сомнениям получено.

– …но никто не просил вас влезать со своими репликами, – закончил Карпов.

– Вот спасибо! – отреагировал Лучинский. – Не зря говорят: ни одно доброе дело не остается безнаказанным. В прошлый раз я разделал вас под орех – вы обиделись. Сегодня выразил поддержку – опять не слава богу. Ладно. Продолжим…

Павел Борисович взял в руки собственную рукопись.

15.55

– «…Ведь Збигнев от рождения был глух», – закончил чтение Лучинский.

– Все? – спросил Карпов.

– Все.

– Ничего себе концовочка. Прямо мороз по коже.

– На то и рассчитано. Ну что ж, – критик повернулся к Кристине, – теперь настало время узнать…

Но узнать им ничего не удалось, потому что в этот момент раздался совсем другой голос:

– Согласен с Геннадием Ивановичем, финал весьма зловещий.

У входа, в очередной раз подтвердив свою способность неслышно появляться и исчезать, стоял Сергеев.

– Олег Михайлович? – Лучинского явно не порадовало это появление. – Мы вас сегодня не ждали, – дерзко заявил он. – У нас тут своего рода закрытый показ.

– Я в курсе, – кивнул Сергеев. – Потому и пришел. У меня тоже есть интересный рассказ в детективном жанре. Не возражаете, если поделюсь? Посоревнуемся втроем.

Олег Михайлович подсел к столику, заняв свободное кресло.

«Она ему доложила. Видимо, сразу после того, как мы с ней поговорили», – догадался Карпов. Это неприятно покоробило его. Хотя, казалось бы, почему?

– Неужели вы тоже пишете? – спросил Сергеева критик.

– А вы отрицаете такую возможность? Не удивлен. Впрочем, сейчас речь пойдет о других сочинениях.