– А хотите, анекдот расскажу? – сказала Оля.

После непродолжительного, но интересного рассказа Стёпы мы легли спать. Я лежал на спине и смотрел прямо перед собой, понимая, что ждёт меня в этих стенах. Спать я не мог, а не спать все десять дней у меня не получится. Буду тогда спать с пяти до семи. Мне кажется, в это время ничего не произойдёт, да и спят все, наверное.

Картошечка плотно легла в моём желудке, а пара стопок водочки затуманили мой разум. Веки падали, и я стал долго моргать. Вдруг в коридоре послышался душераздирающий крик и удары чем-то тяжёлым о стены. Через минуту раздался смех Нежного.

Кому-то не повезло. С одной стороны, где-то в душе я был немного рад, что это был не я, но, с другой стороны, я понимал, что может настать и моё время.

Глаза мои были открыты часов до пяти, а потом я поневоле уснул. За этот короткий сон я увидел свой дом, родителей. Эти мысли не оставляли меня и хоть как-то согревали.

Побег, моё существование за решёткой, выживание. Только об этом я и думал, моя голова постоянно находилась в размышлениях.

Дима! Я о нём вообще забыл. Интересно, он послушал меня? Надеюсь, что да, потому что если он остался, то ему придётся разгребать за нас двоих.

С утра принесли очередные помои, от которых воняло ещё хуже, чем от вчерашних.

– Сейчас на прогулку пойдём! – сказал Стёпа, заправляя кровать.

Я понимал, что это не то, что мне надо. Буквально через десять минут за нами пришёл конвоир и отвёл во двор. Во дворе гуляло человек тридцать – тридцать пять. Я со Стёпой встал у лавочки и начал осматривать всех вокруг. Люди были разные, разных возрастов, разной нации, бывалых было видно сразу. У них не было ни страха, ни удивления в глазах. Они были спокойны. Скорее всего, понимали и знали, чего ждать. Бывалых выдавал взгляд зверя. В нём не было ни сожаления, ни доброты, а только злость.

Смотря на меня, даже если они не слышали мою историю, они понимали, что я здесь в первый раз.

– Эй, Соболев! – кто-то крикнул мне сзади, и я обернулся.

Не найдя глазами человека, который позвал меня, я начал разворачиваться. Вдруг мимо проходящий человек ударил меня по ноге. Я почувствовал резкую боль в ноге и упал.

– Охрана, врача! – сразу закричал Стёпа.

Из ляжки сочилась кровь. По ходу, один из заключённых воткнул мне в ногу шило. На крик прибежали охранники и отнесли меня в санчасть.

Кровь не переставала идти. Уже в санчасти меня положили на кушетку, и в кабинет зашла милая девушка с большими небесного цвета глазами. Когда я увидел её, я перестал чувствовать боль, замечать ручей крови, который тёк по белой простыне. Она подбежала и начала жгутом перетягивать мне ногу.

– Вот скоты, опять обломыш, – сказала она своим нежным голосом. – А это что? Наркоман? Что глаза такие?

– Я просто влюбился в вас! – ответил я и продолжил смотреть, как она достаёт кусок заточенной зубной щётки у меня из ноги.

После того как она всё достала, обработала и начала делать перевязку, я спросил:

– А как вас зовут?

– Ты новенький, что ли? На меня вся зона шпаги точит и знают всё обо мне, а ты спрашиваешь, как меня зовут.

– Меня Марк зовут, я здесь второй день.

– Ну понятно.

Она очень туго перевязала рану, а я не отводил от неё взгляда. После чего она поставила мне капельницу и оставила лежать в санчасти.

Вот это женщина. Я, наверное, совсем одичал в этой тюрьме, но она была единственным прекрасным, что я видел за последнее время. Её лицо было в моей голове, потом я переключился на её грудь – крепкий третий размер – и миленький белый маникюр.

В санчасти всё провоняло её приторно-сладкими духами, поэтому я никак не мог не думать о ней. Здесь я был один. В капельнице было снотворное, и я быстро вырубился.