Екатерина, услышав свое имя, невольно вздрогнула.

– Тише. – Никодим провел рукой по ее волосам. – Это он в эфире…

– Да. Конечно, Екатерина, спасенные есть. Вот здесь, рядом с нами, находится большая группа пассажиров из аэропорта, которым удалось чудом выбраться из охваченного пламенем здания. – Камера тут же обратилась в сторону газона. – Да. Мы будем обязательно держать вас в курсе событий. Все подробности произошедшего сегодня в аэропорту «Пулково-2» уже в следующем нашем включении. Катя?

– Балабол, – не стерпел Никодим и отшвырнул окурок сигары.

Репортер заметил их. Он вскинул свое «оружие» и кивнул оператору.

– Простите, вы оттуда?

– Ага.

– Вы видели, как все произошло?

– Да.

– И как же? Что там произошло?

– Ба-бах! – Никодим вскинул руки, изобразив взрыв. – Вот так и было.

– И все?

– Все. А теперь катись-ка ты…

– Ну зачем же вы так? Люди должны знать правду.

– Ты чего, не понял? Катись! – Никодим сжал кулаки и начал подниматься.

– Я понял. – Журналист поспешил ретироваться, а вот оператор продолжал отрабатывать свой хлеб, крупным планом снимая Катю.

– А ну вали! – Никодим не успел достать оператора. Тот отпрыгнул в сторону, как заправский боксер, уходя с линии атаки, и, быстро отвернув объектив в сторону, принялся снимать уставших людей, разместившихся на газоне.

Его больше никто не гонял, у людей просто не было на это сил. А молодой репортер среди десятков спасшихся все же нашел самую разговорчивую даму, которая и понесла в эфир свою версию катастрофы. Надо сказать, не самую правдивую версию, но зато очень эмоциональную.

– Вот трещит! – Никодим кивнул на интервьюируемую. – Представляю, как сейчас народ у теликов рты разинул…

– Моя мама, наверное, тоже смотрит, – перебила его Катя, – она всегда новости смотрит…

– Она знает, что ты сегодня прилетаешь?

– Ага…

– Кать, ты не переживай – жива же. Позвони ей.

Девушка закрутила головой, зашарила руками.

– Телефон в сумочке остался…

– Возьми мой. – Никодим полез в карман, но мобильник не обнаружил – потерял. – Черт!

Катя попыталась сменить позу и вдруг, схватившись руками за ногу, вскрикнула.

– Очень больно?

Она не ответила. Помешали слезы.

– Я сейчас.

По Стартовой одна за другой ехали сразу четыре машины скорой помощи. Не раздумывая, Никодим выскочил на проезжую часть, отчаянно жестикулируя:

– Стойте! Стой!

Скрипнули тормоза – машины встали. У первой открылась пассажирская дверь, и показалось лицо в медицинском колпаке.

– Что?

– У нас раненые. Вон там.

Машина припарковалась у бордюра, три другие проследовали вперед, к горящему аэропорту.

– Что тут у вас? – Доктор с медбратом вышли из машины.

– У девушки нога…

– Покажите.

Катерина вытянула ногу. Доктор быстро пробежал пальцами от лодыжки до колена, затем выше.

– Тут все цело. Кости… да. – Он ощупал ступню. – Вывих… сейчас. Потерпите.

– Ой.

– Готово. Есть еще пострадавшие?

– Доктор, у меня тут…

– Иду.

– Катя, тебе лучше? – Никодим присел рядом.

Она чуть помедлила, будто прислушивалась к утихающей боли.

– Лучше.

– Вот и хорошо. Идти сможешь? Или предпочитаешь передвигаться на моих руках?

– Шутишь?

– Нет. Готов носить.

– Помоги.

Девушка встала с его помощью.

– А куда пойдем?

– Да вон туда. – Никодим кивнул в сторону бизнес-центра, на фасаде которого красовались большая синяя надпись. – Водички попьем, посидим…

– Думаешь, пустят? – Она сделала осторожный первый шаг.

– Конечно, что ж они, не люди…

Охрана дала дорогу без слов. Вертушка так же молчаливо пропустила их в вестибюль. Как оказалось, не они первыми догадались искать приюта в бизнес-центре. На диванах, стульях и креслах уже сидело и лежало десятка три пострадавших. Стройные девушки из ресепшен юрко сновали взад-вперед с салфетками и водой.