Получив сведения о печальной участи команды Заева, Денис Иванович Чичерин, возлагавший большие надежды на эту команду, как на лучшие свои войска, уведомил генерала Деколонга, что «экстракт о событиях читал с сожалением; касательно же до намерения от Челябинска через Далматов монастырь на Екатеринбур кордон протянуть, требовать изволили моего мнения, на то вашему превосходительству другого донесть не могу, как одно сие, что в рассуждении всех тамошних обстоятельств, более моего известны, в рассмотрение вашего превосходительства предоставляю, но притом только упомянуть нахожу: будет ли столько людей, чтобы на таком расстоянии расположить, дабы сим раздроблением не обессилить против внезапного, на которое-либо место, от злодеев башкирцев нападение»[57].

Опасаясь нарушения водворенного в Тобольске спокойствия сведениями о неудачах военных действий против Пугачева, а также слухами об угрожающих опасностях, которые стали распространяться в Тобольске, преимущественно по получаемым письмам от лиц, вошедших в состав командированных команд, Чичерин, уведомляя генерала Деколонга, просил, чтобы он ради спокойствия велел «все письма просматривать и изъясняющие немалую опасность уничтожать»; «а как обстоятельства требуют, чтобы здешний город о сумнительных приключениях совсем был неизвестен, а тем самым не рождалось бы непристойных к унынию народному размышлений, приказать наикрепчайше воинским чинам, чтобы в письмах в Тобольск кроме собственных, других непристойных речей, особливо же об обстоятельстве войны, отнюдь не писали[58].

27 ноября 1773 года Казанский губернатор генерал-аншеф фон Брандт уведомил Чичерина, что именным Высочайшим Ея Императорского Величества указом, полученным им 22 сего ноября, повелено в Казанской и Оренбургской губерниях публиковать о известном самозванце Пугачеве о том, что кто его живого приведет в Казанскому или Оренбургскому губернатору, тому тотчас из казны выдано будет в награждение тысяча рублей, для чего и разослать везде, где за нужное признано, описание его роста, примет, и если кто его приведет, тому тотчас помянутые деньги приказать выдать и списать в расход. «А по справке с производимым о показанном бездельнике Пугачеве прежним делом, по которому он здесь содержался в говорении им некоторых непристойных слов, оказалось, что оный Пугачев ростом двух аршин четырех вершков с половиною, от роду имеет не с большим сорок лет, приметами волосы на голове темно-русые, усы и борода черные с сединою. От золотухи на левом виске шрам, да от золотухи ж ниже правой и левой титек две ямки. Того ради об оном ваше превосходительство уведомляю, с тем, чтобы о исполнении сего именного Всевысочайшаго Ея Императорского Велпчества указа и во вверенной вам губернии благоволили приказать произвести публики».

Сделав распоряжение об опубликовании по Сибирской губернии, Чичерин препроводил в копии полученное им от генерала фон Брандта уведомление к генералу Деколонгу ввиду того, «что обстоятельства требуют, наипаче, произвесть оные по линии Оренбургской и в селениях Исетской провинции»[59].

Основываясь на полученном уведомлении, генерал Деколонг также сделал распоряжение о распространении публикации по поимке Пугачева как по Сибирской пограничной линии, так и в местностях расположения Сибирских войск на Оренбургской линии и в Исетской провинции.

Донесение Исетского воеводы Веревкина генералу Деколонгу о возмущении заводских крестьян и опасности города Челябинска. – Населенность Исетской провинции и города Челябинска. – Мероприятия воеводы Веревкина для защиты города Челябинска. – Нападение башкир на Белорецкий завод. – Манифест Пугачева 2 декабря 1773 года. – Бунт в Челябинске. – Воззвание атамана Грязнова. – Вступление отряда генерала Деколонга в Челябинск, причины медленности в распоряжениях генерала Деколонга по оказанию помощи осажденному Челябинску. – Распоряжения генерала Деколонга о направлении отряда генерала Станиславского. – Позорная казнь трупа хорунжего Невзорова. – Назначение следствия о причинах бунта челябинских казаков. – Присужденное наказание участникам бунта.