Это сказалось и на органах Советской власти.

Общие собрания рабочих и служащих, а также советы трудовых коллективов на госпредприятиях перестали играть существенную роль, превратившись в формальные «бюрократические заседания».

Другими словами, «выборность должностных лиц» и «принципы представительной и прямой демократии» подменялись постепенно «назначением партийных и советских должностных лиц сверху» и «принципами партийного единоначалия».

И чем мощнее становился государственный сектор экономики, тем прочнее в Публичной власти укреплялись принципы «бюрократического централизма».

Чем прочнее становились принципы «бюрократического централизма», тем сильнее становилась государственная власть в СССР.

Чем сильнее становилась государственная власть в СССР, тем слабее становилась советская власть и слабела роль органов местного советского самоуправления в системе единой коммунистической Публичной власти.

Местное самоуправление в лице советской власти, вобравшее в себя все традиции общинного, городского и земского самоуправления, под давлением партийной и государственной власти уступало свои позиции и отходило на второй план.

Советы по «сталинской конституции» самостоятельно решали вопросы, как местного, так и государственного характера. Но «самостоятельность» этих решений имела чисто формальный характер. Все решения фактически принимались в органах партийной власти.

Демократический централизм, формально допускал автономию и самостоятельность органов местной советской власти. Но так как, горизонтально-территориальные органы власти были жестко встроены в вертикально-отраслевую систему партийной и государственной власти, то в действительности местные советы теряли свою самостоятельность и фактически выполняли решения не конференций (собрания делегатов) и не общих собраний, а исполнительных органов партийной и государственной власти.

Реально в стране господствовала партийная власть, которая вкупе с государственной властью препятствовала развитию, как коммерческого сектора экономики, так и колхозно-кооперативного, преобразуя колхозы в совхозы.

Господство партийной и государственной власти способствовало господству «бюрократов и чиновников всех уровней». Публичная власть постепенно превращалась в «административно-командную систему управления производством». И такая модель управления государственным сектором экономики объективно стала защищать не «интересы народа», а «интересы партийной, хозяйственной и военной бюрократии», которым выгодно было господство именно государственной (общей, социалистической) собственности на средства производства.

Почему выгодно?

Да, потому, что, «частной собственностью бюрократа является государство» (К. Маркс).

Таким образом, мы можем уверенно сказать, что государственный сектор экономики и главный его экономический уклад под названием «государственный капитализм», с 1936 года стал развиваться в СССР не при господстве советской власти, а при господстве государственной власти, т.е. при господстве различных форм советской бюрократии.

И коммунистическая Публичная власть, взявшая курс на построение социализма и коммунизма, постепенно превращалась в бюрократическую Публичную власть, защищающую курс на удержание социализма и на сдерживание новых производительных сил, которые направили бы страну на построение коммунизма. Потому что при переходе к коммунизму, как доказали классики марксизма-ленинизма, государственная (общая) собственность постепенно «отмирает», уступая господствующее место в экономике страны коллективной (общей долевой) собственности. Собственности «ассоциированных производителей» (К. Маркс).