Этого мужчину невозможно было представить на подмостках. Впрочем, он наверняка смог бы сыграть злодея или морского духа, похитившего рыбачку. Пока Иржина рассматривала его из-под ресниц, он тоже рассматривал ее, выжимая край своей рубашки. Вот профиль у него был хорош! Чеканный, как на старинной монете. Влажные волосы прилипли к шее и чуть завились на концах.

Вспомнив про волосы, девушка коснулась рукой собственной прически и застонала. Конечно, она умудрилась с головой уйти в воду, потерять шарфик, которым подбирала длинные тонкие косы в пучок на макушке. Теперь это безобразие придется промывать целыми ведрами пресной воды, а потом долго расчесывать, сдабривая маслом!

– Простите, что напугал, – голос мужчины звучал хрипло, но приятно.

– Я бы хотела уйти, – невежливо ответила Иржина. Чем дольше она остается на солнце в мокрой соленой одежде, тем опаснее для ее кожи и волос. А ее внешность такой же дар Божий, как и голос. Нельзя ею пренебрегать.

Незнакомец понял. Усмехнулся, изящно поклонился, не обращая внимания на то, что его рубаха и кальсоны облепили тело и двинулся к воде. Некоторое время девушка еще видела его, потом он свернул за камни и пропал из вида.

Выдохнув, Иржина отыскала под скалой кувшин пресной воды и чистую одежду, умылась, сменила белье, надела платье. Волосы пришлось спрятать под кушак, радуясь тому, что в моду вошли пояса, похожие на шарфы.

Дежурная сестра Нонна уже с тревогой посматривала на тропинку. Увидев девушку, она выдохнула и спросила:

– Мне показалось, что ты кричала, но потом было тихо.

– Поскользнулась на комке водорослей, – наморщила носик Иржина, – ушла в воду с головой, – тут девушка вздохнула, припоминая, чем придется заниматься весь вечер.

– Ничего страшного, – понимающе покивала сестра Нонна, – мистер Бигль много воды привез, отмоем.

Волосы прополоскали, расчесали с маслом, заплели в косы. Потом решили немного отбелить кожу, пострадавшую от солнца и ветра. Затем обнаружилось, что ногти и руки тоже пора побаловать процедурами… В общем остаток вечера прошел весело и полезно. Однако утром сестра Грицина, самая строгая и внимательная из всех сестер, приставленных настоятельницей, вызвалась проводить Иржину на прогулку.

Девушка не пошла в бухту. Они гуляли по тропе над обрывом, кормили чаек, собирали полевые цветы. Потом Иржина встала так, чтобы ветер уносил звук в море и запела. Несмотря на длительный отдых и голосовой покой, настало время делать дыхательные упражнения.

На это сестра Грицина смотрела одобрительно. Она любила храмовое пение и с удовольствием слушала, как подопечная «разминает связки» простыми гимнами.

После прогулки Иржина читала, потом писала письма отцу и матери-настоятельнице. Не пыталась снова пойти к морю, не рвалась в бухту, и приметливая монахиня успокоилась.

Еще несколько дней «певчая птичка» не ходила в бухту. Из театра прислали клавир новой постановки с наказом попробовать партии, чтобы решить, какая роль ей подойдет. В отдельном письме лорд Меллоун довольно сухо напоминал Иржине, что «золотой билет» еще не пропуск на первые роли.

– Если вы желаете петь в этом спектакле, мисс Валевски, а не украшать сцену ракушками, вам стоит разучить роли. В начале осени будет обычное испытание новой труппы, и вы примете в нем участие вместе с молодыми дарованиями со всего королевства! – в тоне письма чувствовалось раздражение.

Директор Королевского театра не мог смириться с тем, что Его Величество вручил певице золотой билет безо всякого пафоса и долгих совещаний.

Иржина не оспаривала мнения лорда. Она держалась за свой шанс. Девушка схватила ноты и устроилась с папкой на веранде, чтобы попробовать разные партии. Сестры собрались вокруг, чтобы поддержать подопечную в выборе.