Петер уговаривал его заночевать здесь же, в крайнем случае – добраться до постоялого двора, которым заправлял косой мошенник, но Марвин был не настолько пьян, чтоб согласиться – в отличие от Петера, который ещё до ночи лыка не вязал. Нет уж, останешься тут – а утром проснёшься голый и без оружия, хорошо, если хоть живой. Чаровницы весёлого квартала были, бесспорно, умелы, вот только глаза у них нехорошо блестели и ручонки были вороватые, а за дверями наверняка поджидали, поигрывая кинжалами, их сутенёры. Так что Марвин нашёл силы выползти из-под груды роскошных девиц, расцеловал на прощанье тех, что подвернулись под руку, и шатко побрёл обратно в замок.

Ушли они пешком, добираться назад приходилось так же. Марвин хотел остановить извозчика, но, как на зло, ни одного было не видать. Он бродил по округе не меньше получаса, прежде чем понял, что понятия не имеет, как добраться до замка. Это было скверно, но что делать – оставалось бродить дальше, держа ухо востро. Ночные шорохи, вскрики, стоны из окружающих домов и переулков сплетались в единый гул, перебиваемый далёким голосом ночного обходчика: спите, горожане, всё спокойно в Таймене… Вот только кричал обходчик где-то ближе к центру города, где шастали патрули, а здесь шастал один Марвин, не считая пьяниц и ночных воришек.

Когда из-за угла вынырнула карета, Марвин остановился от неожиданности. Поравнявшись с ним, кучер остановил коней, дверца распахнулась, и приглушённый женский голос проговорил:

– Забирайтесь скорее, мессер!

На улице было зябко и сыро, дороги к замку Марвин не знал, к тому же он был пьян, поэтому воспользовался предложением с нескрываемой охотой. Дверца захлопнулась за ним. Шторы в карете были задёрнуты, внутри оказалось темно, тепло и мягко, и всяко уютнее, чем снаружи.

– Как вы вовремя, месстрес, – пробормотал Марвин, пытаясь разглядеть сидевшую в карете женщину. Отблеск наружного факела высветлил её лицо, и Марвин увидел, что оно скрыто маскарадной полумаской. Проклятье, это ещё что такое?

– Повернитесь, мессер, – сказала женщина. Марвин отрешённо выполнил приказ, пытаясь понять, где слышал этот голос – и вспомнил в тот самый миг, когда на его глаза легла мягкая плотная ткань.

– Бьянка! Ты?!

– Тс-с, – сказала девушка и довольно рассмеялась. Будь Марвин менее пьян, он бы удержал сокрушённый вздох, а так – не удержал. Впрочем, в трезвом состоянии он бы точно в эти игры играть не стал. И почему бабы их так любят? Ну разве можно поверить всерьёз хоть на минуту, что мужчина способен переспать с женщиной и не узнать её? Что именно к этому всё идёт, он понял сразу. И слегка обеспокоился – уж очень его заездили девицы из весёлого квартала, – но, подумав, решил, что на разок-другой его вполне хватит, тем более что им ещё ехать…

– Тс-с так тс-с, – покорно сказал он и развалился на подушках, не пытаясь сдвинуть повязку. Ткань оказалась плотной и туго обхватывала голову, но, впрочем, вряд ли бы Марвин и без неё смог разглядеть, куда его везут – за окнами было темно, да он и не беса не разбирал в старом городе. Бьянка молчала, хотя он мог поклясться, что маленькая мерзавка ухмыляется. В общем-то Марвин не был удивлён, что она в столице – королева ведь обещала забрать девчонку с собой, – и подобные забавы тоже вполне в её духе. Странно только, что она вздумала от него таиться под маской – неужели думала, что останется неузнанной? Да нет, вряд ли, скорее – это тоже часть их глупой игры.

Дороги в столице, как Марвин уже подметил, были ни к бесу, и карету порядочно трясло на ухабах. Марвина довольно скоро замутило, и он в очередной раз понял, что не зря презирает этот вид транспорта. Трястись на колдобинах пьяным и вовсе не было никакого удовольствия, и Марвин вскоре сполз по ковру вниз, пытаясь принять более удобное положение.