– Да недалече, ещё вчера от них гонцы приезжали за припасами. Уехали только быстро, спешили. На север вроде наш сэйр идёт.

– На север? – удивился Марвин. – Мы разве наступаем?

– Того знать не могу, – склонился трактирщик.

– Ну да, откуда тебе, деревенщине, – согласился Марвин и, подняв глаза, встретился взглядом с мальчишкой. Тот стоял чуть в стороне, ожидая новых приказов, и смотрел на него со странной смесью восторга, ужаса и мольбы. Марвин хлопнул ладонью по скамье рядом с собой. – Присядь-ка, парень! А ты, хозяин, тащи вина и две кружки. А то этот бедолага со мной вчера возился, а сам, должно быть, и горла не смочил.

– Я кушал, – поспешно сказал мальчишка. Марвин фыркнул.

– Ну ты ровно баба – кушал он! Ты ж на морозе тоже пару дней проторчал, тебе отогреться сейчас надо, иначе от простуды помрёшь. А эта смерть ещё глупее, чем в волчий капкан попасться. Кстати, – он повернулся к трактирщику, – кто у вас тут капканы на волков ставит?

Трактирщик быстро отвернулся, пробормотав что-то вроде «не могу знать». Марвин прищурился.

– Эй, мужик, а что глаза-то прячешь?

Трактирщик побелел и бухнулся на колени.

– Помилуйте… мессер рыцарь… виноват!

«Как просто их прищучить, олухов этих деревенских», – подумал Марвин, а вслух сурово спросил:

– Ты, что ли?

– Сын мой, – трактирщика била дрожь. – Он теперь в город поехал, на ярмарку… Времена сейчас голодные, сэйр Аурид гонцов всё шлёт и шлёт, а нам тоже есть надо…

– Волков едите, что ли?

– Да нет, шкурами промышляем.

– И что, хорошо греет волчья шкура?

– Да не как медвежья, мессер рыцарь, но медведей-то мы – ни-ни, мы знаем, это только господам нашим позволено…

– А волков, значит, можно ловить кому ни попадя, – протянул Марвин. Трактирщик снова затряс лысой головой.

– Помилуйте, мессер рыцарь…

– Шкуры продаёшь или тулупы шьёте?

– Невестка шьёт… Не погубите…

– Ну так дашь один моему стюарду. Он-то как раз и пострадал от капканов ваших. Я ещё и плащ у него отобрал, а одним жиром не согреешься, – сказал Марвин и беззлобно рассмеялся. Трактирщик поднял на него мутный от страха взгляд, увидел улыбку, просиял.

– Ох… конечно, мессер рыцарь! Будет сделано, мессер рыцарь! Ярка!!! – завопил он – так, что мальчишка, присевший на скамью рядом с Марвином, подскочил. – Что вино не тащишь, дура?! Благородные мессеры заждались!

– Теперь-то уж про плату и не заикнётся, – шепнул Марвин мальчишке и заговорщицки подмигнул ему. Тот вспыхнул, потом просиял и усердно закивал. Марвин блаженно вытянул ноги под столом, посмотрел на него: – У знахарки местной был?

– Был.

– Что говорит?

– То же, что и вы, – сказал мальчишка и снова покраснел. – Что в рубашке родился.

– Это точно, – усмехнулся Марвин. – Ну а звать тебя как, непутёвая твоя башка?

– Робином кличут, мессер. Робин Дальвонт я…

– Из дворян?

– Батюшка мой был сэйром, хоть и безземельным, – ответил Робин, как-то сразу погрустнев.

– Бедность не порок, была бы доблесть, – назидательно произнёс Марвин. Робин тоскливо вздохнул. Да уж, с доблестью у него тоже явно не сложилось, тут не поспоришь…

Подоспело вино, принесённое пунцовой от смятения и страха невесткой трактирщика – как походя отметил Марвин, смазливенькой и весьма пышнотелой девки. Марвин налил себе, потом мальчишке – тот забормотал было, что рано ещё для выпивки, на что Марвин в ответ расхохотался так оглушительно, что из кухни прибежал испуганный хозяин. В конце концов Робин, конечно, выпил, мгновенно опьянев, – оно и не удивительно, вино было дрянное, а от дрянного вина с непривычки всегда развозит, Марвин по себе знал.

Впрочем, спьянев, парень явно осмелел и, подняв на Марвина обожающий взгляд, промямлил: