– Третьи тоже уснули, – сообщил я и на невысказанный вопрос легко пожал плечами. – Ходил туда два года назад.

То, что я блуждал по Илу без отряда, не является секретом. Я свободный человек и связан с ними лишь приглашением Капитана.

Мои спутники остались достаточно учтивы, чтобы не спрашивать, что я искал на кладбище Храбрых людей5.

Вблизи врата выглядели плачевно: алая краска облезла, отслаиваясь целыми пластами. Вода сильно подточила опоры, кристаллы соли, каждый величиной с палец взрослого мужчины, фунтами веса взбирались вверх, к перекладинам, желая их оторвать и обрушить в озеро.

– Жалкое зрелище, – пробормотал Колченогий. – Они не меняются.

– С чего бы им меняться? – Я проявил искреннее любопытство. – Им пять веков. Проживёшь столько же, поверь, тебе будет плевать на мнение всяких Колченогих. Ну, а если ты ждешь, что появится кто-то из Светозарных с молотком, пилой и гвоздями, да всё починит, то я не уверен в их плотницком мастерстве.

– Нет уж. Пусть эти хрены сидят в глубине и не лезут сюда. Чихать я хотел на врата.

Мы остановились у шестого проёма, спешились, и Болохов, как командир, сказал:

– Сычик, ты с лошадьми. Жди три часа. Если не вернёмся, разворачивайся. Животных оставишь здесь.

Сычик – седобородый пожилой старикан, сильный, точно тридцатилетний, даже не счёл нужным ответить. Я, как и остальные, вытащил из чехла у седла короткое кавалерийское ружьё, раскрутил валик соломенного плаща, накинул его на плечи, затягивая на груди верёвочные завязки. Солома пахла прелостью, поздней осенью и моим потом. Не сказать, что я люблю эту одежду, но, как говорится, даже Когтеточка терпел и нам велел.

И мы вошли во врата.

Ил мягкими ладонями надавил на уши. Несильно, но неприятно, когда мы переместились в его куда более дальнюю от Шельфа часть.

Основная часть тех, кто живет в огромной столице Айурэ, существуют в паре дней езды от дороги к Илу, но знают о нём не больше, чем о каком-нибудь Йемстане или Джандурми. Они не стремятся сюда, им нет дела до его правил, и он для них – просто место из давних легенд.

Хорошая позиция, на самом деле. Любого нормального обычного человека. Который хочет жить, не думать о проблемах и надеется, что те никогда не постучатся в двери ни к нему, ни к его детям и внукам.

Ил далеко.

Отчасти это правда.

Но также правдой является то, что он очень близко. Опасно близко. Светозарные не уснули, как убеждают себя дураки и мечтатели. Они ждут дня, когда вновь смогут вернуться в Айурэ. Птицы существуют, и то, что их сдерживает, слабеет из века в век, потому что мы теряем память о прошлом, становимся слишком беспечными.

Это видим мы, приходящие сюда. Видят правители Великих домов. Но не видит большинство, оттого живет спокойно и не оглядывается постоянно в страхе, что кто-то из Ила придёт по их души.

Они особо не задумываются о нём, а потому порой не имеют представления даже о масштабе этого места.

Ил не бесконечен. У него есть начало – это Шельф, узкая и относительно безопасная зона, граница, связанная с миром людей. И у него есть конец, после которого простираются области Птиц, мы называем их Гнездо. Чтобы добраться от Шельфа до Гнезда, требуется восемьдесят семь дней конных переходов. Уж не знаю, какая чудо-лошадь способна выдержать три месяца путешествия по этим про́клятым территориям (моя издохла на двадцать первые сутки), но так записал в своих воспоминаниях Когтеточка: «На восемьдесят седьмой день конного перехода тучи у горизонта разошлись, и я увидел первые пики Гнезда».

За пять минувших веков тех, кто прошёл по его следам, довольно немного. Ну… я о вернувшихся назад. Мой старший брат всегда говорил: «В Ил легко войти, но нелегко из него выйти».