– Или «Маугли»? – засмеялась Рейчел.

Бо ее не слушала.

– Заперта в домике на вершине горы, отрезана от мира. И у нее прекрасные белокурые волосы, – добавила она. – Хотя волосы не так уж важны, но мы же понимаем, что в конечном счете и они важны. – Она помахала пальцем перед носом у Рейчел и Соломона, запрещая им спорить, хотя они и не собирались.

– Почему ты ухватилась за Диснея? – спросила Рейчел. – Думаешь, привлечет инвесторов?

– Потому что это похоже на сказку. В ней есть что-то воздушное, неземное, вы согласны?

Сол согласен, он сразу это почувствовал, и, наверное, было неверно, даже глупо воображать, что Лора так подействует только на него.

– Разговаривает со зверями и птицами, – продолжала Бо. – Чистый Дисней.

– Де Ниро разговаривал с зеркалом, – напомнила Рейчел, – а Ширли Валентайн и вовсе со стеной.

– Не совсем то, – улыбнулась Бо.

– Она не разговаривает с ними, она им подражает, – пояснил Соломон. – Действительно, не совсем то.

– «Имитатор». «Имитаторша».

– Фи, ты же феминистка, откуда эти гендерные обозначения? Стыдись! – заявила Рейчел и жестом велела бармену снова наполнить кружки.

– «Лора: звуки и отзвуки».

– Идеально, – фыркнула Рейчел. – Для «Вся правда на телеэкране».

– Она подражает, – рассуждал вслух Соломон, – услышав что-то новое, повторяет несколько раз, пока не получится. Может быть, это способ понять. Испугавшись, она издает тревожные звуки – лай, рычание, при первой встрече с нами – вой сирены. Эти звуки у нее ассоциируются с опасностью или защитой.

Женщины призадумались над его анализом.

– Интересно, – кивнула Рейчел. – Я не думала, что это целый язык.

– Не думала? – переспросил Соломон. Ему это казалось очевидным. Столько разных звуков! Скулила вместе с Мосси, сочувствуя ему, издавала испуганные или агрессивные звуки, когда ее окружили в лесу. Прокашливалась, как Соломон, если видела, что ему неловко, или ситуация в целом ее смущала. Эти звуки имели смысл. Очень странные, но в них прослеживалась система.

– «Язык Лоры», – предложила Бо очередной вариант названия.

– «Театр Лоры»? «Лора-мим»? – выдвинула свою версию Рейчел.

– Глубоко берешь, – засмеялась Бо.

– Она воспроизводит только звуки. Не действия, не движения, – уточнил Соломон.

Его собеседницы призадумались.

– Она не становится на четвереньки, изображая собаку, не бегает по комнате, взмахивая руками, словно крыльями. Она повторяет звуки.

– Так, хорошо.

– За нашего друга-антрополога! – подняла кружку с пивом Рейчел.

– Кстати, антрополог – хорошая идея. – Бо потянулась за бумагой и ручкой. – Надо с кем-то поговорить о ней.

– Есть такая птица, которая умеет подражать чужим звукам, – сказал Соломон, не прислушиваясь к их болтовне. – Видел недавно в научно-популярной программе.

Он сосредоточенно пытался вспомнить, мозг его был затуманен недосыпом и алкоголем.

– Попугай? – подсказала Рейчел.

Бо захихикала:

– Волнистый!

– Нет, эта птица подражает не только человеку, но и машинам, другим птицам – воспроизводит любые звуки. В передаче показывали.

– Хм. – Бо потянулась за телефоном. – Птица, подражающая чужим звукам.

Минуту поискала, и вдруг ее телефон громко запел, сидевшие за соседними столиками оглянулись, и Бо, поспешно извинившись, убавила громкость.

– Вот она.

Чуть не сталкиваясь головами над мобильником, они посмотрели двухминутный клип Дэвида Аттенборо о птице, подражающей другим птицам, бензопиле, звонку мобильного, щелчкам камеры.

– В точности как Лора! – Рейчел ткнула в экран пальцем, жирным от соленого арахиса.

– Это птица-лира. Или лирохвост, – сказала Бо, примериваясь к новой мысли. – «Лора-Лирохвост».