– Сам не знаю. Подождёшь меня, пойду всё же схожу к ней, вдруг приболела? Люди ведь так хрупки, а Аня ещё и скромница. Будет молчать до последнего.

– Конечно, я пока схожу, полюбуюсь её работой. Должен заметить, отлично стало, теперь дом не такой унылый.

– Я заметил, – а я ведь даже не поблагодарил, а лишь накричал.

Видно, подарок придётся подарить сегодня. Коробочка из ювелирного уже лежала в кармане пиджака.

Пташке не нравился ошейник, и я решился его заменить. Пусть будет просто кулон на цепочке, но конечно же с тигром.

Поднялся в нашу спальню, но девушки не нашёл. Ладно. Зашёл в её комнату и увидел скрюченную фигурку на постели. Что-то не так!

Быстро подошёл к кровати, где лежала бледненькая девушка, и чётко учуял запах крови. Откуда?!

– Аня, где болит? – заботливо спросил, начиная осматривать руки и голову. Мысль о суициде тревожила, хотя с чего вдруг? Кожа была цела, но откуда тогда запах?

– У тебя есть обезболивающее? – неожиданно простонала она, сжимаясь ещё сильнее.

– Нет, а тебе зачем? – удивлённо спрашиваю, заглядывая в бледное личико. А потом смотрю, как она обхватывает живот.

– Живот болит? Отравилась? Сейчас вызову врача, – говорю быстро и уже достаю телефон, набирая номер Ивана.

– Мне просто нужны обезболивающие, – стонет и опять скручивается в рогалик.

Да какие лекарства, когда её так скручивает!

– Тихо, тихо, врач скоро приедет, – говорю, и сам усаживаюсь на кровать, чтобы прижать девушку к себе, и чёрт, она просто горит!

Тут наконец-то отвечает Иван:

– Хан, что случилось? – переходит он к делу, очевидно, слыша стон девушки.

– Ане очень плохо, она хватается за живот и просто горит! Срочно ко мне!

– Скоро буду!

Я отбрасываю телефон и пытаюсь повернуть девушку к себе, но она вырывается, а потом начинает плакать! Черт, это совсем плохо! Я ведь не знаю, что делать.

– Аня, да что с тобой, чем помочь? – спрашиваю, наконец-то беря свою ношу на руки, и начинаю укачивать и гладить по головке. Какая же она ещё хрупкая.

– Со мной всё хорошо, просто месячные болючие, как сейчас и ….– тут её опять скручивает, а я в шоке смотрю на девушку, которая испытывает такие боли.

– И как часто такое бывает? – с трудом спрашиваю, и похоже, уже знаю ответ.

– Каждый месяц. У меня дома всегда лекарства были, а здесь ничего нет! – и начинает плакать, отворачиваясь.

И я ещё думал, что она не боец? Да чтобы через такое каждый месяц проходить, такие силы нужны! Думаю, и обращение она пройдет без труда, но точно не в ближайшее время. Сейчас надо помочь облегчить боль, пусть отдыхает столько дней, сколько надо. Древние подождут, моя девочка важнее!

Когда девушка уже буквально выла от боли, наконец-то появился врач.

Иван влетает в комнату со свои чемоданчиком, а за ним заглядывают в комнату испуганный Рома, Люк и охранники. Я же продолжаю укачивать Аню, которая пылает в моих руках. Быстро объясняю суть дела, и врач ставит ей капельницу. Пташку укладываю на кровать и смотрю в бледное личико, по которому ещё стекают слезы. Она даже в таком виде прекрасна.

Через пять минут Аня засыпает, а Иван колет ей что-то ещё.

– Если можно, я подежурю, пока она не проснётся. Я слышал о том, что у некоторых это слишком болезненный процесс, но мне надо знать, насколько, чтобы рассчитать препарат и оставить вам.

– Конечно! – даю добро, провожу по золотистым волосам. Всё будет хорошо.

Выходя из комнаты, сталкиваюсь с другом, который сочувственно смотрит на меня.

– Я думал, ты уже решил её пометить, вот она и воет так, а тут вон, какие дела. Тяжела женская участь, но это плата за то, что они могут рожать. Нам остается лишь беречь их и помогать облегчить боль, – вещал друг, идя рядом.