– Ё… – только и смог произнести Головня, представив картину «секс втроем в салоне автомобиля».

Все заржали, кроме Паши. Тот подумал – ничего себе девки пляшут!

Мужик, как и обещал, передал польского журналиста под опеку первого попавшегося офицера на БТР. Тот вместе с своими солдатами обшаривал пустой дом – сперли все, что в нем понравилось, и убыли восвояси, не вступая с чеченцами в бой.

Докатили до блокпоста на дороге. Патрульные с опаской поглядывали на десант, когда во все люки и створки выскочили вооруженные до зубов люди и, не обращая внимая на присутствующих, принялись справлять нужду, кто где смог. Один офицер чинно дошел до туалета. Ему и положено…

Казалось, БТР без дела болтается по курской земле, уклоняясь, от прямых столкновений с частями москалей. Сергея не гнали, по-прежнему принимая за журналиста. А он выслеживал «душегубку», но подобной машины никто не видел.

С экипажем помылся в бане. И получил от офицера трофейный АКМ, на прикладе которого нацарапано «смерть москалям».

Светлая голова Сергея ГРУ подсказала шутливые слова благодарности за такой раритет, которому место в музее висеть. А потом приуныл – кончился его журналистский нейтралитет. Офицер железной волей своей заставит его участвовать в боевых столкновениях. Гость экипажа глубоко вздохнул и задумался о бегстве.

Прибыли в расположение десантно-штурмового батальона.

Комбат на Сергея:

– Это что за клоун?

– Журналюга из Польши, – ему отвечают.

– Почему не бритый?

– Он как бы гражданский.

– А где автомат взял? – это уже вопрос к Сергею.

Он пожал плечами, подумал и сказал:

– Так война же – все стреляют.

Комбат:

– Сдать оружие. Со мной будешь ездить и заниматься своим делом.

Сергей отдал свой АКМ офицеру с БТР и поплелся за новым начальником. Чтобы поспеть за ним, ускорил шаг.

Батальон взял селение курское. Зачистил дома. Порядок!.

Комбат приглядывает за бойцами. Сергей с ним – снимает на камеру все его телодвижения. Пули вокруг не свистят. Красота!

За убитыми одна машина пришла. За ранеными другая. «Душегубки» как не было, так и нет. .

Мотострелки погибают на поле боя, идя в атаку, сидя в обороне, горя в броне, вдыхая жадно горячий дым, под крики товарищей исходя кровью и угасая

У соседей дела кислее – ихнюю колонну раздолбили на пути к цели. В душе ребятки горели справедливым желанием отомстить, но в бой не рвались. Потери у них значительные.

– Безобразие! – возмутился Сергей и подался к ним.

Всю ночь собирали трупы. Опять без «душегубки». Где же она, оканная?!

От нечего делать, позвонил Паше.

Радости, услышав Серегин голос, он не явил.

– Что звонишь среди ночи? Видать, напился.

– Ага, напился. Веселуха у меня здесь.

– Так и бы сказал, а то мелешь в час неурочный не пойми что, – пробурчал Паша и отключил связь.

Сергей всердцах обозвал друга матерными словами. И ещё «душегубку» – будь она трижды проклята навеки! Вернувшись в Киев, он отстучит и Готовцеву всё, что о нем думает.

А Паша Семченко без гривны в кармане занимался трудом праведным, добывая себе на пропитание, охраняя какую-то гламурную дискотеку в столице.

Шёл пятый день командировки Сергея с документами польского журналистка на курском фронте. Иногда приходила в голову крамольная мысль – а может, нет никакой «душегубки»: всё это бредни Готовцева. В Донбассе он был – не нашел, теперь в курской области… Ещё недельку на южный фронт – и всё, он моет руки. А Саню отматерит от всей души.

Снова закрадывалась подлая мысль – подорвать санитарную будку то полной неузнаваемости и выдать за «душегубку». А если появится вдруг, отбрехаться – так ни одна была.