– Там все городское начальство понаехало, а я за психом буду бегать с полотенцем в руках по крыше. Меня завтра же за эту беготню выгонят с работы.

– И что ты собираешься делать?

– Целоваться с тобой.

– Только не здесь. Мы еще в «скорой» не целовались. И не надо корчить из себя героя, я тебя люблю таким, какой ты есть. Ты меня понял? Этот алкоголик мизинца твоего не стоит. Прошу тебя, умоляю – не рискуй. Ты не альпинист, не спасатель.

– Да я знаю, кто я. Я санитар психиатрической больницы с окладом в 37 рублей в месяц.

– Вот, это и запомни: с окладом 37 рублей. А милиционеры получают в десять раз больше, потому пусть и рискуют.

– Алиса, ну кто на этого дурака полезет, кроме меня. Ты поглупела от любви. Это же моя работа, и никто ее за меня не сделает.

– Я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью из-за конченого алкаша. Ты меня понял? Поклянись!

– Именем отца и сына клянусь любить тебя всегда и везде крепко-крепко, – рассмеялся Гарик. Он схватил Алису за плечи и поцеловал ее, не обращая внимания на водителя «скорой».

– Сумасшедший! Я тебя убью! Я же просила. Что теперь о нас водитель подумает? – возмутилась Алиса, но чувствовалась, что ей самой это все безумно нравилось.

Возле дома собралось человек пятьдесят зевак.

– Хлеба и зрелищ! Они ждут последний прыжок, свободный полет и… – прокомментировал Гарик. – А вон и начальники. И чего они понаехали сюда? Руководить полетом или спасти никчёмного алкаша?

– Это исполкомовский дом, – пояснил участковый. – Тут все городское начальство живет, вот и понаехали сюда все, кому не лень.

– С начальством понятно, ты про алкаша расскажи, – обратился к милиционеру Гарик.

– Алкаш не из этого дома. Его фамилия Самборский, он не с моего участка. Мы уже три часа его гоняем по крыше.

– Одобряю. Правильный подход. Внесите в анналы.

– Чего? – недовольно посмотрел на Гарика милиционер.

– Я хотел спросить вас, уважаемый сэр, нет ли тут человека, который бы знал не только его фамилию, но и имя, отчество и школьную кличку.

– Есть такой человек, есть, – неожиданно подколол санитара милиционер. – Его бабу только что привезли. Она с первым секретарем горкома сейчас беседует. Но ты туда не лезь. Сергей Сергеевич не в духе. Пусть к нему ваша главврач идет, он с санитаром говорить не станет и я тебя за оцепление не пущу.

– Ну, мы тогда поехали, пусть главного врача ждут. Алиса Викторовна, не рви сердце, пошли. У нас теперь классная отмазка, милиция за оцепления не пустила.

– Подожди, как пошли, – возмутился участковый. – Пусть доктор идет, а ты здесь стой. В зоне ЧП к первому еще санитары не подходили.

– Пропустите его, – неожиданно взорвалась Алиса. – Мы не к секретарю на прием идем. Нам с женой больного поговорить надо.

– Так что, капитан, мы идем или будем и дальше языки чесать о забор?

– Под вашу личную ответственность, доктор. Я его к первому не пускал, чтобы потом разговоров не было.

– Капитан, не рви сердце. Разговоры будут, и оргвыводы, и политическая оценка, и выговор с занесением. Все тебе будет, потому что не уследил и потревожил начальственный сон.

Алиса дождалась, когда от первого секретаря отведут женщину, подошла к ней и стала задавать вопросы.

– Я врач-психиатр, Самборский кем вам приходится?

– Муж он мне. Он спокойный всегда, ласковый, муху не обидит. В него стрелять нельзя, – зачастила женщина. – Мне и первый секретарь сказал, что его убивать не будут.

– Да никто не собирается убивать вашего мужа, – возмутилась Алиса. – Мы его в больницу положим на лечение.

– Правильно. Его лечить надо. Он неделю пил, не просыхая, а сегодня утром вскочил и мышей стал ловить по стенам, а потом Карла Маркса порвал.