Есть достаточно данных, позволяющих предположить, что Гито не чувствовал сильной эмоциональной привязанности к людям. У него было мало знакомых, и он был «неспособен заводить друзей»{36}.

Бут, в полную противоположность Гито, часто испытывал значительную тревогу в жизни, особенно в начале театральной карьеры. Он поддерживал очень близкие отношения с сестрой и братьями до Гражданской войны. Даже во время войны Бут оставался близок с сестрой, хотя семья Бута разделилась на два идеологических лагеря. Буты выросли в штате Мэриленд, который стоит на границе между Севером и Югом. Его братья встали на сторону Севера, а Джон Уилкс поддержал Юг. Из-за этого от него отдалился старший брат Эдвин и после убийства президента Линкольна сначала даже отрекся от него. Однако позднее Эдвин добился права похоронить тело Джона Уилкса на семейном участке на кладбище, чтобы он покоился в мире вместе с родными.

Бут ходил на похороны близких друзей и родных и, по всей видимости, выказывал обычный спектр и глубину эмоций в подобных и других обстоятельствах. Он заботился о родных и их детях и, когда осознал, какой роковой путь выбрал для себя, завещал им свои деньги и имущество.

О Буте говорили, что он легко возбудим, и это отражалось на его роде занятий. Как актер он полностью отдавался роли и играл с большим воодушевлением. Во многих пьесах, где он участвовал, затрагивали тему убийства или свержения неправедного властелина, как, например, в истории Уильяма Уоллеса (которого прославил фильм Мела Гибсона «Храброе сердце»). Любимой ролью Бута был Брут – убийца тирана. Историки высказали предположение, что, возможно, театральный опыт повлиял на политические убеждения Бута и в конечном итоге на его решение, что Авраам Линкольн – тиран, которого следует устранить. Надо отметить, что Бут был не одинок в своих взглядах (заблуждениях). Так или иначе, есть множество данных, свидетельствующих, что Бут был способен испытывать эмоции нормального спектра и глубины.

Бут 0

Гито 2

Гито был известным на весь Чикаго сутяжником и стряпчим по сомнительным делам – порочным и необузданным типом. Ему запретили выступать в суде, из-за чего ему пришлось уехать из Чикаго и поселиться на Восточном побережье. Отец, брат, сестра, муж сестры, бывшая жена, знакомые и деловые партнеры говорили о его злобном характере. Проворачивая аферы, он не задумывался о чувствах жертв. По словам бывшей жены, за пять лет совместной жизни она ни разу не слышала от Гито, что он сожалеет о своих поступках; видимо, совесть совсем не мучила его из-за махинаций{37}. Его природный нрав называли «мерзким». Он обожал распоряжаться другими людьми. Он каждый день морально и физически издевался над женой и на протяжении всей жизни демонстрировал бессердечие и отсутствие эмпатии к людям.

Одно из писем Бута помогает понять, что он умел чувствовать сострадание и эмпатию. Разве это письмо черствого человека?

«Всем заинтересованным лицам.

Прав я или не прав, пусть Бог судит меня, а не люди. Хороши или плохи мои побуждения, в одном я уверен – в том, что Север будет осужден. Я люблю мир больше жизни. Я не в силах выразить, как любил Союз. Четыре года я ждал, надеялся и молил, чтобы разошлись грозовые тучи и к нам вернулось былое солнце. Дальнейшее ожидание было бы преступным. Любая надежда на мир погибла. Мои молитвы оказались такими же тщетными, как и надежды. Пусть свершится воля Божья… Я знаю, что за такой поступок меня сочтут глупцом, ведь у меня есть много друзей и все, что нужно для счастья, профессией я заработал доход более 20 тысяч долларов за год, и передо мной открыто такое огромное поле для труда, где я мог бы удовлетворить самые честолюбивые порывы. С другой же стороны, Юг не сказал мне ни единого доброго слова; это место, где у меня не осталось друзей, кроме как похороненных в земле; место, где я должен стать либо рядовым солдатом, либо нищим. Отречься от всего первого ради второго, от матери и сестер, которых я люблю всей душой (хоть они и придерживаются совсем иных убеждений), кажется безумием, но Бог мне судья. Я люблю справедливость больше страны, которая от нее отреклась, больше славы и богатства, больше (да простит меня Господь, если я ошибаюсь) счастливого дома… Любовь (на сей день) осталась у меня к одному Югу. И не считаю бесчестьем попытку пленить этого человека, из-за которого он претерпел столько мук. Если мне будет сопутствовать удача, я пойду нищим рядом с Югом. Говорят, что он засел в том «последнем окопе», который так долго высмеивал Север и пытался загнать туда Юг, забыв, что это наши братья и что неразумно доводить противника до безумия. Если мне удастся достигнуть его и увидеть, что истина на его стороне, я буду с честью просить разрешения победить или умереть в одном «окопе» плечом к плечу с ним» (A Confederate doing duty upon his own responsibility. J. Wilkes Booth. Report for the year 1864).