Несмотря на то что у всех родителей существует модель подобного поведения, оно имеет индивидуальные различия, которые обусловлены биографическим опытом. Ранний опыт общения с собственными родителями интегрируется в систему способов поведения и внутренних представлений, которая применяется во взрослом периоде как внутренняя рабочая модель (internal working model) для создания других отношений. К важнейшим достижениям последних лет, посвященным развитию, относятся эмпирические указания на эти внутренние репрезентации. Они представляют объяснения имеющейся связи между опытом отношений, которым родитель располагает как ребенок, и качеством отношений с собственными детьми.

Исследования последних лет показали, что при благоприятных обстоятельствах надежные родительско-детские отношения могут компенсировать даже экстремальные нагрузки и действовать как фактор, поддерживающий развитие ребенка [Sarimski, 1996]. Описание системы отношений с ее внутренними и внешними компонентами позволяет выделить и такие ситуации, когда под воздействием неблагоприятных обстоятельств различные уровни системы нарушены и может быть запущен цикл связей, «чертов круг», усиливающий негативное взаимовлияние различных факторов и имеющий следствием усиление нарушений и рассогласование родительско-детских отношений долговременного характера [Resch, 2004].

Нарушение социальных коммуникаций у ребенка проявляет себя трудностью установления контакта с ним, пассивностью, избеганием или чрезмерной раздражительностью. Гармоничные игровые, ориентированные на партнера диалоговые последовательности встречаются при этом редко или даже полностью отсутствуют. При этом родители демонстрируют рисунок поведения, связанный с чрезмерной регуляцией поведения, недостаточной регуляцией поведения или же вовсе неадекватный. Их вклад в диалог с ребенком не соотнесен с его состоянием готовности к взаимодействию. Их поведение является или чрезмерно регулирующим (навязчивым, чрезмерно стимулирующим или чрезмерно заботливым), или бедным в плане стимулов, или несоответствующим, при котором сигналы ребенка воспринимаются неверно или неправильно интерпретируются [Papousek, 1996].

Эти неблагоприятные варианты развития системы отношений могут проявиться различными картинами нарушений, объединяемых понятием «регуляторные расстройства раннего детского возраста». В зависимости от фазы развития и от пункта кристаллизации, они манифестируют такими симптомами, как гипервозбудимость (чрезмерный, эксцессивный крик), нарушения сна или пищевого поведения, моторное беспокойство, страхи разлучения с матерью, несамостоятельность или отказ от кооперативного взаимодействия, сопровождаемый припадками гнева. В большинстве случаев симптомы проявляются одновременно (но могут проявляться и поочередно) и представляют собой психопатологическое единство [Hofacker, 1996]. Они тем более нарушают отношения, чем длительнее существуют, чем больше областей детской поведенческой регуляции оказались нарушенными и чем меньше был период ненарушенного развития ребенка. Нарушения отношений могут усиливаться психопатологическими реакциями матери (депрессивными реакциями, невротическими нарушениями отношений, личностными нарушениями), а также дополнительными психосоциальными отягощающими факторами [Андрущенко, 2010].

Крик ребенка, его беспокойство, плач относятся к нормальному репертуару доречевой коммуникации новорожденного и ребенка грудного возраста. Однако, в ряде случаев, крик носит выраженный характер, не имеет каких-либо поддающихся установлению причин, сопровождается длительными периодами недовольства, капризов, беспокойства; ребенка не удается успокоить обычными средствами. Классическая педиатрия обозначает состояния, при которых в первые месяцы жизни младенца наступают необъяснимые атаки плача, крика, терминами