– Кстати, что касается новообразования в височной доле мозга… – произнесла она, как вдруг неожиданно из страниц выпала свернутая конфетная обертка. Она глухо ударилась торцом об пол и упала рядом с ее сомкнутыми стопами. Он тут же перевел на нее взгляд и задумался.

– Запонки! У него были такие запонки на манжетах. Я еще подумал, ведь он может себе позволить, но они не выглядели, как украшения. Простая функциональная деталь одежды и все.

– Это ты про кого сейчас? – озадаченная таким разворотом беседы, спросила она.

– Про президента! Я беседовал с ним недавно в его резиденции в Ново-Огарево.

Он произнес это тихо и обыденно, как будто такие встречи были для него повседневной задачей.

Анна продолжала пристально вглядываться в своего собеседника, боясь что-либо упустить и не понять.

Пациент откинулся в кресле, обхватив подлокотники ладонями и широко расставив стопы ног. Смазанные очертания его внешности придавали такой посадке схожесть с тем, как сидит в кресле сам президент. В какой-то момент это чувство превратилось для нее в наваждение.

– Он зашел в комнату поздно, часов так в десять вечера, после завершения важной встречи. Скинул пиджак, повесил его на плечики и убрал в гардероб. Тогда-то я впервые обратил внимание на его запонки. Их холодный металлический блеск диссонировал с ослепительно белой рубашкой. Мне показалось, что они стягивали манжеты, словно наручники на его запястьях.

– Да уж… наручники! – не сдерживая эмоций, вставила свой комментарий Анна.

– Так, по крайней мере, мне показалось. Он не сразу меня заметил, но когда наши взгляды пересеклись, то был крайне удивлен. Не отрывая от меня взгляда, президент расстегнул браслет часов и положил их на край стола, автоматически посмотрев на лежавшие там же красные папки с докладами от спецслужб. В тот момент он больше был обеспокоен тем, что я мог ознакомиться с их содержанием, нежели причиной моего присутствия в самом центре охраняемой территории. Он не паниковал, лишь был слегка взволнован. В принципе, как и любой другой в подобной ситуации. Затем он опустился в кресло напротив, внимательно посмотрел мне в глаза и со сдержанной улыбкой спросил:

– Ну и что же мы теперь будем делать?

– Необходимо поговорить! – спокойно ответил я.

– Не лучший способ вы для этого избрали, – произнес он, пытаясь визуально оценить исходящие для него риски. – Вы хоть понимаете, чем все может для вас закончиться?

– Там у вас конфеты в вазочке стоят… Я без вас не решился попробовать. Позволите?

– Угощайтесь, – удивившись такому развитию ситуации, с натянутой улыбкой ответил президент.

Я встал и направился в другой угол комнаты, при этом находился спиной к нему и был в постоянном поле зрения. Поход за конфетами занял секунд сорок. Этого времени было вполне достаточно, чтобы хоть что-то предпринять, дабы обезопасить себя от непрошеного гостя. Я нечто подобного ожидал. Но, к моему удивлению, президент продолжал сидеть в своем кресле и наблюдать, лишь периодически вращая стопами ног. Он, безусловно, был взволнован моим присутствием, что проявлялось в таких вот непроизвольных мышечных движениях, а главное, пока не понимал цель визита. Однако сам визит, особенно в такой форме, его заинтересовал.

Я поставил вазу на край стола так, чтобы она оказалась примерно посередине между нами. При этом демонстративно небрежно отодвинул вглубь те самые красные папки, в которых находились сведения, составляющие государственную тайну, и опустился в кресло напротив.

– Я не читал. Не было необходимости.

– Это теперь не имеет никакого значения, – он спрятал свою улыбку, но холодная интонация сквозила в каждом слове. Он точно знал, что воспользоваться этими сведениями мне теперь вряд ли удастся.