Может быть, сейчас, при слишком большой распространенности болезней, главное не лечить отдельных людей, а создавать здоровые условия, предотвращающие моральные болезни. То есть заботиться об экологии.

Привычные преступники ведут себя отлично от нормальных людей. Например, если жертва проявляет признаки сильного страдания, нормальный человек прекращает ее мучить, а привычный к жестокости преступник начинает ее мучить еще сильнее.

Для него крики жертвы – это не сигнал к прекращению зла, а признак того, что он действует успешно. Точно так же хирург, приобретая опыт, постепенно перестает волноваться, услышав, как воет от боли человек. Точно так же на опытного учителя уже не действуют детские слезы. Это привычка к чужой боли, она лишает чужую боль ее главной функции: служить для всех сигналом "стоп!" или заставляя помогать. В этом плане жестокость, льющаяся с экранов, представляет собой всепланетное зло. Мы учимся видеть чужие страдания, не сострадая. Особенно опасно то, что это влияние распределяется равномерно на всех. Представьте себе, что все в мире уменьшится ровно в два раза. Сможете ли вы это заметить? – не сможете: вы точно так же будете проходить в двери и та же метровая линейка будет отмерять такой же кусок ткани. Для того, чтобы заметить изменение, его нужно с чем-либо сравнить. Если весь мир, включая вас, за одну ночь вдруг станет в два раза хуже, вы этого не сможете заметить, потому что будете так же соответствовать этому миру, как и сейчас. Поэтому страшнее всего равномерное сползание к злу.

Острота проблемы морального здоровья сейчас возрастает и, возможно, возрастет катастрофически. Это связано с освобожнением и доступностью информационного пространства. Вы заметили, как пошла в рост порнография с появлением компьютерных сетей? А как быстро размножаются худшие образцы анекдотов? Заметили, как быстро падает средний уровень качества литературного текста? Заметили, что ИДЕАЛ ТУПЕЕТ – и даже все рекламные мультяшки имеют МИКРОСКОПИЧЕСКИЕ ЧЕРЕПНЫЕ КОРОБКИ, при более-менее верной передаче остальных деталей? Кому и зачем это нужно?

Это современные тенденции, но остаются и "классические". Все так же практикуется совместное принудительное содержание детей, не имеющих еще достаточного морального иммунитета. Среди них легко распространяются тяжелые моральные болезни и оставляют многих на всю жизнь моральными инвалидами. Так же в свое время обошлись и со мной, и с вами. Поэтому и моя, и ваша мораль хромает на обе ноги – и это навсегда. А трехлетние мальчики, общаясь друг с другом, С УДОВОЛЬСТВИЕМ повторяют мат: они уже заражены вульгарностью, как лишаем.

Для большинства читателей значение слова «идея» понятно само собой. Но некоторые, может быть, захотят иметь более четкое определение. На всякий случай я даю два. Это не философские и не психологические определения, они вообще не вполне научны. Это рабочие определения, которые вполне справедливы лишь в тексте этой книги. Везде, где я говорю «идея», я имею в виду одно из них.

1) ИДЕЯ – ЭТО ВСЕ ТО, ЧТО МОЖНО ПОНЯТЬ. (Можно понять не только мысль, но и настроение, и художественный образ – поэтому и то, и другое, и третье в данной книге объединяются термином "идея").

С другой стороны, все то, что мы понимаем в течение своей жизни, образует наш опыт. Идеи – это элементы опыта. Причем это мельчайшие, неделимые его элементы, так же как молекулы – это мельчайшие элементы вещества. Если идею можно разложить на части, то на самом деле мы имели несколько идей. Идея всегда приходит целиком, в ней обязательно чувствуется целостность и, даже если она пока не ясна, то выступает из тумана единой глыбой, как айсберг. Поэтому понимание идеи – всегда скачок.