Соотношение действительного и возможного для философии является одной из фундаментальных, базовых проблем. Ее изучение «было начато еще Аристотелем. По его мнению, возможное предшествует действительному, при этом происходит непрерывный процесс перехода первого во второе (процесс актуализации) за счет активности и энергии, которыми обладает ум (мысль), реализующаяся в деятельности» (Хазова, 2019, с. 71). Аристотель рассматривал три варианта соотношения указанных понятий: действительность с возможностью, действительность без возможности и возможность без действительности (Аристотель, 2006). Фактически развивая эти положения, И. Кант в «Критике чистого разума» различал логические и реальные возможности вещей. Логические характеризуют принципиальную возможность их существования, а реальные – наличие необходимых условий для осуществления возможности. Этой проблемой занимался и Г. Г. Гегель: «В рассуждениях Г. Гегеля о возможном и действительном существенной является идея о том, что возможность, являясь абстрактным моментом действительности, характеризуется многообразием и неопределенностью, в основе развития абстрактного до уровня конкретного лежит энергия субстанции» (Хазова, 2019, с. 71).

Христианская антропология (прежде всего в трудах Г. Паламы) представляла человека как открытую возможность: развитие личности рассматривалась в ней на уровне возможного потенциального бытия: «Познание в сфере возможного трактуется в учении Паламы как межличностное бытие-общение, где познающий соотносится с предметом познания как со своим Другим, узнавая, выявляя в инаковом свою собственную возможность, способность быть иным. Реальность личностного Я имманентно содержит в себе неограниченный ряд альтернативных реальностей» (Семенюк, 2014, с. 79).

В XVII в. Г. В. Лейбниц предложил идею «возможных миров» и ввел в философию модальности «необходимого», «возможного» и «случайного». В XX в. понятие возможных миров было введено в семантику и логику в связи с понятиями необходимости и возможности. В логике считается, что утверждение А необходимо и истинно, если оно истинно для любой мыслимой ситуации, т. е. для всех возможных миров. Утверждение возможно, если оно истинно, по крайней мере, для одного из возможных миров. Сегодня разработка и развитие теории возможных миров является одной из фундаментальных проблем философии (Смирнова, 2017). Как отмечает М. Н. Эпштейн, «важнейшая проблема теории возможного – это „возможные миры“ и их соотношение с действительным миром. „Возможный мир“ – совокупность возможностей (или возможных существований), которые могут непротиворечиво образовать одно целое, т. е. не исключают возможности друг друга» (Эпштейн, 2001, с. 30).

Взаимодействие возможности и действительности необходимо изучать в контексте процессуального изменения бытия: «Если понятие „возможность“ выражает объективно существующую тенденцию изменения предмета, возникающую на основе определенной закономерности его развития, то „действительность“ – объективно сущее, наличное состояние предмета, конституированное в качестве фрагмента бытия. В широком смысле слова, действительность, таким образом, есть совокупность всех реализовавшихся возможностей и предметно совпадает с феноменом наличного бытия. Выступая в качестве парных категорий, возможность и действительность могут быть охарактеризованы с точки зрения взаимоперехода: возможность возникает в рамках действительности как одна из тенденций и потенциальных перспектив ее эволюции, презентируя будущее в настоящем, воплощая тем самым эволюционный потенциал действительности (как, по примеру Аристотеля, статуя Гермеса в мраморной глыбе), а превращение возможности в действительность (актуализация) порождает новые возможности» (Можейко, 2020). Для психологии возможного принципиальным является вопрос о связи действительности с невозможностями как неосуществленными альтернативами: «Однако претворение в жизнь одной из возможностей, ее превращение в действительность, означает в то же время и неосуществленность всех других, альтернативных возможностей (их сохранение в качестве возможности или превращение в невозможность). Таким образом, в контексте взаимодействия возможность и действительность конституируется категория невозможности как того, что не может быть артикулировано в качестве действительности ни при каких условиях и не может быть помыслено без нарушения логического закона непротиворечивости суждения. Наряду с этим, противостоя невозможности, возможность противостоит и необходимости, то есть тому, что не может не стать действительностью, в отличие от которой возможность соизмеряет свой статус потенциальности с вариативной перспективой» (там же).