то сейчас все более наблюдается иная тенденция. Тесты и собеседования в старших классах, анкетирование студентов-первокурсников «О чем мечтают мои сверстники» показывают, что в последние 4–5 лет юноши и девушки мечтают не о каких-то конкретных профессиях, как было раньше (о профессии космонавта, офицера, физика-теоретика, учителя и т. п.), а предпочитают думать о деятельности «со стабильным заработком», «с высоким доходом», о «престижной работе». Если раньше практически не встречались ответы типа «хочу стать бухгалтером», «мечтаю быть милиционером» и вовсе были невозможны такие, как «моя мечта – стать предпринимателем» (менеджером, референтом фирмы, переводчиком, банковским служащим, фермером, «челноком» и т. п.), то во второй половине 90-х гг. они стали распространенными, даже типичными. Характерно и то, что более 90 процентов учащихся 9—11 классов мечтают поступить в какой-нибудь вуз, но при этом предпочитают «престижные» вузы, т. е. те, которые готовят будущих высокооплачиваемых специалистов – юристов, экономистов, знатоков иностранных языков, офицеров милиции, психологов, но очень редко называются медицинские, технические, сельскохозяйственные и некоторые гуманитарные вузы. Например, престиж профессии летчика, космонавта, офицера армии и флота упал в глазах молодежи не потому, что сами профессии перестали быть привлекательными, а по причине чисто экономической, молодежь предпочитает синицу в руке журавлю в небе, а «если и журавля, то тоже в руке», как сострил один юноша. Данная тенденция, может быть, выправится с течением времени и изменением социально-экономической ситуации, но и сейчас есть над чем работать педагогам. Прежде всего обращает на себя внимание ориентация большинства выпускников современной школы на поступление в вуз («Без высшего образования сейчас не найти приличную работу» – таков резонный аргумент), но в то же время большинство желающих идти в вуз не уверено в возможности преодоления барьера вступительных экзаменов. Вот тут и скрыта возможность мобилизации психологических ресурсов – создания такой мотивации учебной деятельности, которая органически связывала бы сегодняшнюю учебу школьника с будущей трудовой деятельностью, наступающей сразу после выпуска из школы. К сожалению, очень часто в сознании школьника-подростка учеба в школе (или в вузе) и практическая работа представляются настолько разными, что отдельные индивиды просто боятся перспективы превратиться из учащегося в работника. Откровенно признаться в этом стесняются, но о наличии такого страха говорят ответы на косвенные вопросы типа: «Как вы думаете, почему так много выпускников мечтают о вузе, хотя учатся неважно, и так мал процент желающих идти работать?», или «Почему некоторые не знают, куда пойдут работать после школы, если не удастся поступить в вуз?», или в анонимном опросе студентов первого курса двух разных (гуманитарного и технического) вузов среди мотивов поступления в вуз некоторые назвали нежелание идти работать («Учиться знаю как, а работать..?», «Хочу учиться, это мне нравится, а работать – не знаю и не умею»). Ответы, касающиеся не самого себя, а анонимных сверстников, обычно более откровенны, и они говорят, что такие факты есть и нередки. Пусть таких ребят и девушек не так много, но если они есть, то это очень симптоматично: школа плохо ориентирует на труд, учебная деятельность не создает мотивационной готовности к труду, а только к учению. Ориентация на продолжение образования, конечно, явление положительное, но если это только альтернатива трудовой деятельности или, более того, «бегство» от труда из-за боязни его, это плохо. И выход видится в одном – в превращении учебной деятельности в мощный катализатор социализации личности подростка, чтобы при выпуске из средней школы он не боялся трудовых будней, видел в них не только трату умственных и физических сил, но и прежде всего социальное предназначение человека-гражданина, знающего, что его благополучие зависит от благополучия общества, а благополучие общества от труда своих граждан, в том числе и его. И молодой человек должен впитать это в себя в процессе учебной деятельности вместе с теми знаниями, которые усваивает по школьным предметам. Это значит, что сами знания во всех учебных предметах должны не просто запоминаться как готовые книжные истины, а усваиваться как жизненное кредо человека-гражданина. О чем это говорит? Все о том же – о необходимости органической связи теоретической учебы с потребностями практики. А как этого добиваться учителю на своих уроках и во внеучебной работе с учениками, требует отдельного разговора, что предстоит на последующих страницах книги, посвященной обучению и воспитанию.