Здесь следует специально отметить, что когда я, например, предлагаю клиенту учесть отдельной строкой, самостоятельной позицией в стратегии развития его компании внешний консалтинг, я совсем не подразумеваю под этим именно свои услуги. Я это каждый раз специально оговариваю клиенту и предлагаю ему несколько разных консультантов или консалтинговых компаний, что называется, на выбор, комментируя, конечно же, каждый элемент возможного выбора с точки зрения ожидаемых эффектов. Здесь непременным условием для меня является ориентированность на клиента, на то, чтобы он сам делал по возможности осознанный выбор, руководствуясь соображениями, наиболее приемлемыми для него. В итоге нередко получается, что на одном предприятии может быть несколько консультантов, каждый из которых решает свои задачи, частично пересекающиеся с задачами коллег.

Здесь я попытался кратко описать технологию своей работы с клиентом в целом. Как можно заметить, в моем подходе многое поддается формализации, отдельные моменты просто являются самостоятельными технологическими схемами. Для меня именно это представляет ценность. Если есть возможность технологизировать процесс, в том числе и процесс консультирования, это обязательно нужно делать. Меня в этом убедила достаточно большая по объему и по времени практическая работа консультанта, которой я занимаюсь. В высокие материи, в пространства жизни духа и чувств клиента, в глубины его бессознательных импульсов я не считаю обязательным влезать. Я не психолог, я технарь. Наверное, то, что я делаю с клиентом, можно назвать построением технологий эффективного и целесообразного взаимодействия людей, объединенных общим деловым интересом.

В. Спиридонов. Я хочу присоединиться к такой позиции, к подобной постановке вопроса о том, в чем сущность консалтинга. Убежден, что чем меньше консультант в своей работе опирается на иррациональное, чем с большим скепсисом он относится к попыткам превращать консультирование в некий процесс, не лишенный мистики, тем лучше. Вообще, на мой взгляд, чем меньше в консультативной работе направленности на выворачивание клиентского нутра наружу, чем меньше абстрактной озабоченности и увлеченности консультанта жонглированием реально действующими и декларируемыми ценностями, на которые ориентирован клиент…

В. Гончарук. Простите, что перебиваю. Герман сейчас вспоминал о случае консультирования, когда мы с ним пересеклись, работали приглашенными консультантами в одной и той же организации, некоторое время даже не подозревая о существовании друг друга, и получили похожий результат, т. е. пришли к сходным выводам, рекомендациям и предложениям, которые оба независимо друг от друга и сделали клиенту. Клиент, кстати, очень этому эффекту радовался. Я работал там, применяя свои, удобные и привычные для себя технологии. Герман действовал как-то по-своему. Но мы оба, как я сейчас понимаю, работали не с абстракциями, не с отвлеченными сущностями, пусть и живущими в головах наших клиентов (которых в этой компании было двое или даже трое, с учетом младшего компаньона). Мы действовали, имея в виду конкретных людей, на которых завязаны те или иные задачи, мы были вынуждены экспериментировать, пробовать разные варианты организации их совместной деятельности, нащупывая и отстраивая наиболее комфортную для них и в то же время эффективную систему, в которой им предстоит работать в дальнейшем. Я не очень представляю себе, как в живой и активно функционирующей компании приглашенный консультант будет воспринят, если он займется лишь слабо привязанными к конкретным реалиям понятиями о ценностях, смыслах, предельных жизненных целях, влияющих на деятельность клиента. Думаю, что такая работа будет воспринята клиентами как некая абстракция. Так я работать не могу… Да, так вот Герману в той организации была поставлена та же задача, что и мне. Необходимо было предложить путь построения функциональной организационной системы, в которую войдут совершенно конкретные люди, каждый из которых отличался бы своими особенностями…