В связи с этим К. С. Станиславский поставил вопрос об установке на творческую деятельность, являющейся профилактикой «творческих зажимов». Необходимо, по Станиславскому, «воспитывать эту готовность к занятиям, это бодрое расположение духа… предрабочее состояние. С ним всегда надо приходить в театр» (Росляков, 1991, с. 15).

При создании образа «переживанием» или «воплощением» вовсе не обязательно «рвать страсти в клочья». Это влечет за собой пошлую манеру игры и выхолощенный натурализм, не устраивающий истинного зрителя. Кроме того, такой «актер-неврастеник», как называл его Станиславский (хотя диагностически это чаще может быть истерик), генерализует свои аффекты на все свое поведение и в жизни может «нажить истерию» (В. И. Немирович-Данченко). Происходит стирание граней между искусством и жизнью, а сценические эмоции ни в коей мере не должны быть житейскими, и наоборот. Ведь образно сказано о театре, что в игре на голову надо быть выше самого себя, ибо искусство не нуждается в признании его произведений за действительность, фальсификация правды и упадок творческой работоспособности появляются там, где на сцене играют «в чувства», а не подлинно выдают беспочвенную взволнованность за темперамент и вдохновение.

Профессиональная деятельность актера – поле приложения сил психотерапевтов со значимыми результатами для психопрофилактической работы в целом. Особенно это касается феномена вызываемой эмоциональной напряженности, который может как положительно, так и отрицательно воздействовать на психическое здоровье актера (и того, кто стремится «играть» в жизни). Следует сказать об известных «ножницах», существующих между теоретическими работами по проблемам психологии творчества и психологии искусства (Бруш-линский, 1969; Гройсман, 1992; Немчин, 1983; Перлз, 1995; Попов, 1960; Райх, 1992; Соколова, 1989 и др.) и прикладными исследованиями. Показано, что практическое внедрение методов психологической коррекции личности, в частности приемов психотерапии, – главное условие решения проблемы оптимизации эмоционально напряженного труда и творческой работоспособности актера, равно как и другой профессии.

Особо значимой здесь является личностно-ориентированная психотерапия (в русле работ по медицинской психологии В. Н. Мясищева, К. К. Платонова и др.). Что же касается психогигиены – важного элемента профессиональной деятельности, – то она в свою очередь достаточно хорошо описана в применении к неврологическим расстройствам (Александровский, 1976; Гройсман, 1986; Карвасарский, 1980), однако почти не изучалась в связи с личностными особенностями. Поэтому построение личностно– и профессионально-ориентированной системы психопрофилактики невротических расстройств при эмоционально напряженной деятельности актера было неполным.

Для более полного представления о целостной модели психопрофилактики невротических расстройств в условиях эмоционально-напряженной деятельности актера был осуществлен анализ системы психопрофилактики в театральном вузе на основе изучения специфики личностных особенностей в профессиональной деятельности студентов ГИТИСа. Индивидуальные характеристики, по данным стандартизированных методов исследования личности (СМИЛ) и 16-ФЛ О, каждого студента актерского и режиссерского факультетов варьировали в значительных пределах. Однако благодаря применению этих методик удалось выявить некоторую достаточно стабильную типологию так называемых «режиссерского» и «актерского» профилей. Наиболее часто среди режиссерской группы встречался комплекс личностных черт ригидного типа, у актеров – гипертимный и демонстративный, у театроведов имела место смешанная типология акцентуаций (Гройсман, 1988, 1998, 2000).