В ответ на стрессовые ситуации, например, соревнования или отбор в сборную, спортсмен оценивает требования ситуации и свою способность с ними справиться, то есть свои ресурсы. Если спортсмен считает, что его ресурсы превышают требования, то стрессовая реакция на ситуацию, скорее всего, будет минимальной, точно переносимой. Однако, если требования превышают воспринимаемые ресурсы («сил нет, не готов, очень трудно, невозможно, боюсь»), стрессовая реакция на ситуацию может быть ярко выраженной. При этом оценка последствий события может также повлиять на стрессовую реакцию («этого я не вынесу, у меня ничего не получится»).
Если последствия, реальные или предполагаемые, имеют решающее значение для карьеры спортсмена или его самооценки, стрессовая реакция может быть подчас экстремальной. Данные экстремальные реакции ведут к риску получения травмы, поскольку подавляют когнитивные способности (в первую очередь, внимание, забирая его ресурс на себя) и провоцируют интенсивный физиологический отклик, сопровождающийся дополнительно негативными оценками происходящего и возможных исходов (Andersen, Williams,1988).
Сами спортсмены отмечают, что их внимание снижается на фоне стресса:
«Причина случившейся травмы, скорее всего, в том, что я была недостаточно сконцентрирована на трассе. Возможно, из-за слишком долгого нахождения на трассе, потому что мы приехали туда к 10.00, а получила травму я на выступлении в 23.00. Это было очень долго».
Проще говоря, преодоление отдельного острого стресса на фоне истощенных или неполноценных физических и психических ресурсов (которые расходуются на фоновый, или хронический стресс повседневности) с высокой долей вероятности приведет к травме.
Предполагается, что на силу стрессовой реакции и на когнитивную оценку ситуации спортсменом влияет взаимодействие различных психосоциальных факторов: это личностные факторы (например, оптимизм, уверенность в себе), история стрессоров (изменения в жизни, внеспортивные ответственные задачи) и имеющиеся копинг-стратегии (богатый или бедный репертуар возможностей). Эта модель предполагает возможность интервенции, призванной повлиять на стрессовую реакцию, смягчить ее. Предполагается, что этот буферный поддерживающий эффект управления стрессом в конкретном моменте может снизить риск получения травм даже на фоне хронического стресса (Johnson, 2021).
В 1998 г. авторы доработали свою модель, привнеся в нее идею двусторонней связи: «личностные черты» – «ресурсы совладающего поведения» – «история стрессовых факторов» (Williams, Andersen, 1998). Согласно этим доработкам, история стресса спортсмена (перенесенные травмы, неудачи во время прошлых выступлений), личностные черты (самоконтроль, локус контроля) и ресурсы совладающего поведения (копинг-стратегии, социальная поддержка) влияют на поведение спортсмена в момент стрессовой ситуации. Так, спортсмены с большей долей вероятности воспримут ее как угрожающую и трудную, если у них нет большого количества ресурсов для совладающего поведения. Эта ситуация вызовет у них более сильное проявление мышечного напряжения и нарушение концентрации внимания, что и является главными «виновниками» в диаде стресс-травма (Гринберг, 2002). Общее мышечное напряжение может нарушать двигательную координацию и снижать гибкость, что способствует растяжениям, вывихам и другим травмам опорно-двигательного аппарата. Сужение поля зрения приводит к неспособности уловить жизненно важные сигналы на периферии и поэтому увеличивает вероятность травмы. Под воздействием стресса внимание может рассеиваться, в результате чего спортсмен начинает реагировать на стимулы, не имеющие отношения к выполняемой задаче, и таким образом не способен своевременно обнаруживать жизненно важные сигналы.