Другой корневой дихотомией, непосредственно сопряженной с первой, является оппозиция «объединение–разделение», обстоятельно исследованная В.И. Молчановым в варианте «различение—синтез» (идентификация) (Молчанов, 1992). Соединение выбранных оппозиций (Я – Другой, объединение–разделение) определяет, на наш взгляд, все многообразие сущего и мыслимого в самых широких пределах проявлений сознания.

Но почему только на пороге нового тысячелетия сознание становится вновь, как и в «мифические» времена мифологическое сознание, главной экзистенциальной силой, определяющей уже не каноническую (предустановленную), а свободную, независимую жизнь человека? Обретенная орудийность в жизнедеятельности человека диалектически снимается достижением высочайших технологических возможностей (в технике, биологии, медицине, информатике и т.д.) через проблематизацию персонального выбора, основанного на созерцании и взаимосвязи, взаимодействии с другими персонами. Обе интенции суть проявления сознания. Свободный выбор осознанного автономного выстраивания линии жизни – либо подчинение (принятие, встраивание, включение, растворение) в заданной или кем‐то другим выстраиваемой системе социального функционирования.

Особый статус темы сознания в современной науке обусловлен также целым рядом определенных формальных обстоятельств. К первому из них можно отнести весьма значительный рост количества научных публикаций, включая монографические исследования, в последней четверти XX – начале XXI вв.; возникли тематически новые периодические издания как печатного, так и электронного характера по проблеме сознания (The Journal of Consciousness Studies; Consciousness and Cognition и др.). С 1990‐х годов действует центр изучения сознания (Center for consciousness studies. Tucson, Arizona) и Ассоциация (Association for the Scientific Studies of consciousness); проведено множество масштабных конференций по сознанию (Акопов, 2006).

Новый всплеск интереса ученых к проблеме сознания, значительно превосходящий все предыдущие, во многом объясняется переходом современного общества от фазы постиндустриальной к информационной, к новейшей философии, новой научной идеологии, идеям постмодернизма и др.; возникли такие новые интегрированные области знаний, как нейронаука, когнитивная наука, наука сознания.

В практическом плане следует констатировать все более активное и масштабное целенаправленное вмешательство человека в процессы физического, биологического и социального мира и не всегда отчетливое осознание долгосрочных последствий такого вмешательства. Этот «осознанный вектор движения» (Аллахвердов, 2003) весьма редко сопровождается столь же осознанным вектором «обратной связи».

В этом плане можно согласиться с тезисом А.В. Карпова о сензитивности проблемы сознания к крупным открытиям и достиже ниям, а также к новым подходам в науке, с этих позиций сознание раскрывается в новом свете (Карпов, 2007).

Другой характерной особенностью проблемы сознания является невозможность отнесения этой темы к какой‐то одной области науки или к какому‐то одному психологическому направлению, так как, включая в себя человеческое мышление, сознание включено в любую сферу активности и деятельности человека и так или иначе представлено во всех психологических платформах и направлениях – от бихевиоризма с его отрицанием сознания до гуманистической психологии с ее доведенной до предела, утилитарной установкой сознания.

Зарубежные исследования по проблеме сознания можно рассматривать в континууме от нейронаучных подходов изучения механизмов и коррелятов сознания до когнитивных подходов в описании видов функционирования сознания. К границам континуума примыкают попытки исследования сознания с использованием физических переменных (квантовые, волновые, молекулярные механизмы) и компьютерных программ по искусственному интеллекту. В объяснительных схемах зарубежных авторов встречаем как проявления крайнего биологизма (Searle, 1997; 2000), так и системного субстанционализма (Chalmers, 1996; 1997). В целом современное пространство изучения сознания может быть представлено в двух измерениях, складывающихся из «континуума» унитарных‐междисциплинарных исследований, с их крайностями в формах феноменологизма (интроспекционизма) и физикализма; и утилитарно‐ценностной шкалы с крайностями духовности и манипулятивизма.