А стыд всегда ведёт к тому, что женщина начинает закрываться. Прятать. Меньше говорить. Меньше появляться. Меньше жить. И в какой-то момент – меньше чувствовать. Потому что чувствовать в одиночестве, которое ты считаешь неправильным, – больно. А чтобы не чувствовать боль – нужно либо глушить, либо убегать. Так начинается внутреннее отщепление: внешне ты всё в порядке, а внутри – ты уже перестаёшь быть собой.

Этот механизм закрепляется с каждым годом. Особенно когда возраст начинает играть свою роль. После 30, 35, 40 лет женщина всё чаще слышит «часики тикают», «тебе бы уже», «всё хорошее разобрали», «надо быть поспокойнее». И если она не встроена в систему, если она не видит, насколько эта система – иллюзия, она начинает верить. А вера в ложную норму всегда ведёт к саморазрушению. Потому что она идёт против души. Против пути. Против себя.

Но что, если нормальность – это миф? Что, если быть одной – не отклонение, а пространство? Что, если именно в одиночестве рождается настоящая личность? Что, если это – не ошибка, а дар? Что, если одиночество – не конец, а начало? Только тогда, когда мы перестаём воспринимать одиночество как «поломку», оно становится чем-то живым, подвижным, открытым. Мы начинаем с ним взаимодействовать, а не бороться. Мы перестаём искать спасения – и начинаем строить отношения с собой. И тогда, парадоксальным образом, исчезает та тревога, которая делает одиночество невыносимым.

Проблема – не в одиночестве. Проблема – в том, как мы его интерпретируем. Как мы позволили обществу внедрить в нас мысль, что без другого мы – не полноценны. Но ведь подлинная полнота – всегда внутри. Ни один человек, ни одни отношения не могут заполнить ту пустоту, которая создана культурой стыда. Только ты можешь это сделать. Только ты можешь вернуть себе право быть – просто быть. Не как реакция на ожидания, не как попытка доказать свою «пригодность», а как свобода быть собой.

Женщина, идущая против мифа – сильна. Даже если она не чувствует это. Даже если ей больно, страшно, одиноко. Её сила – в честности. В том, что она выбирает себя. В том, что она не соглашается жить чужой жизнью. И пусть ей говорят: «Ты не в норме» – она знает: её норма – в её правде. В её внутренней зрелости. В её свободе. И она не обязана соответствовать.

Освобождение начинается там, где мы перестаём верить в миф. Где мы перестаём искать «что со мной не так». Где мы начинаем задавать другие вопросы: «Что я чувствую?», «Что для меня правда?», «Как я хочу жить?» И тогда одиночество становится не клеймом, а почвой. Почвой для роста, для творчества, для настоящей любви. Потому что любовь, пришедшая не из страха, а из наполненности, – самая крепкая.

Ты не одна, потому что сломана. Ты одна, потому что у тебя есть путь. И ты идёшь по нему – честно, глубоко, внимательно. И этот путь – важен. Он не хуже, не лучше. Он просто твой. И только ты знаешь, куда он ведёт.

Наше умение или неумение строить близкие отношения не возникает внезапно во взрослом возрасте. Оно не появляется из ниоткуда, как случайная удача или неудача. Оно – результат долгого, часто незаметного процесса, корни которого уходят в самую раннюю часть жизни, а порой даже дальше – в опыт наших родителей, бабушек, прабабушек. В каждом из нас живёт множество голосов, и многие из них – не наши. Это голос матери, которая учила терпеть. Голос отца, который был холоден или отсутствовал. Голос бабушки, которая пережила войну и передала внучке страх быть слабой. Голоса поколений, вплетённые в наше тело, в наш эмоциональный отклик, в то, как мы любим и боимся.