Длительное изучение конфабуляции показало, что она не зависит ни от масштаба потерянной памяти, ни от внушения (Мерсер и др., 1977). Мерсер и его коллеги связывали ее с совокупностью четырех факторов: 1) понимание необходимости ответа; 2) нехватка воспоминаний для ответа; 3) доступность усвоенного и эмоционально выразительного ответа; 4) неспособность контролировать и корректировать свои неточные ответы. Конфабуляция имеет градацию. Пациент может признаваться, что не знает ответа, а в остальных случаях выдумывать (конфабулировать). Иногда пациент может воспринимать ответ как неточный и стараться исправить его.

Главный нейропсихологический фактор конфабуляции – не недостатки самой памяти, а то, как человек с ними справляется. Некоторые исследователи отмечали, что спонтанная конфабуляция требует нарушения памяти в сочетании с дисфункцией фронтальной коры головного мозга (Капур и Куглан, 1980; Копельман, 1987 а; Майес и др., 1985; Стасс и др., 1978). Отсюда вывод: фронтальная зона обеспечивает связь воспоминаний, объединяет текущие события с опытами прошлого. Она же запускает автокорректирующий механизм для точности вербальных ответов. Из-за нарушений неврологической системы речь становится импульсивной, и – в силу ассоциативных воспоминаний – нейтральная информация может быть представлена очень эмоционально.

Джозеф (1986) предположил, что зона доминирующего полушария, отвечающая за речь, иногда не получает доступ к значимой информации и не ассимилирует ее. Тогда человек подменяет материал, прибегая к конфабуляции. Если зона, отвечающая за речь, обособлена от зон, отвечающих за суждения, моральные ценности и анализ, человек не осознает абсурдности своих слов. Джозеф считает, что это приводит к самообману в силу скорее функционального, чем анатомического разделения. «Заполнение пробелов» оправдывает поступки и порывы, которые на первый взгляд кажутся обоснованными, безобидными и правдивыми, но на самом деле ошибочны.

Репродуктивная парамнезия – неврологический синдром, вызванный травмой головного мозга, во многом схожий с конфабуляцией (Бенсон и др., 1976). Пациенты с этим синдромом неспособны ориентироваться в пространстве, несмотря на то что их память практически восстановлена до нормального уровня. Например, один мужчина с репродуктивной парамнезией продолжал настаивать на том, что находится в другом городе, хотя родные и врачи разубеждали его. Его когнитивные способности практически не пострадали, по шкале интеллекта Векслера IQ составил 114. Вербальный IQ был 127, но невербальный IQ составил лишь 97 баллов. По шкале памяти Векслера он набрал 137, это очень высокий показатель. Бенсон и его коллеги обнаружили, что каждый пациент с репродуктивной парамнезией имеет серьезные повреждения фронтальной зоны коры и менее значительные повреждения недоминирующего полушария головного мозга, контролирующего визуальную и пространственную ориентацию. Исследователи предположили, что существенная патология правого полушария – обязательное условие репродуктивной парамнезии, и что снижение функций фронтальной зоны на долгое время вызвает дезориентацию в пространстве даже при сохранении остальных функций памяти.

Некоторые формы обмана, отнесенные к патологической лжи, имеют неврологические причины.

Фантастичная псевдология – резкая форма патологической лжи (см. главы 2 и 7), воплощенная в грандиозных историях, сочетающих правду и вымысел (Кинг и Форд, 1988). В чем-то этот синдром схож со спонтанной конфабуляцией (или «фантастичная конфабуляция»), но без нарушений памяти. Под давлением пациент с псевдологией может признать, что выдуманная им история – ложь. Фантастичная псевдология бывает как самостоятельным явлением, так и частью другого психиатрического синдрома, такого как поддельное расстройство или надувательство. Это главная составляющая синдрома Мюнхгаузена, крайнее проявление поддельного расстройства. Другие характерные черты фантастичной псевдологии приведены в главах 7 и 8; здесь все внимание уделяется неврологическим аспектам.