Чтобы показать необходимость не декларативного союза между психологией и физиологией, а реального, необходимого в учебной и научной деятельности, приведу несколько примеров.

Пример первый. Когда в 9-м классе школы (это было в 1949 году) ввели как учебный предмет психологию, учительница задала нам на дом задание – выбрать какую-нибудь тему и написать по ней на одну страничку что-то вроде сочинения. Я выбрал память. Списав с учебника Б. М. Теплова кое-что о памяти, я в конце сочинения решил проявить собственное творчество и сделал следующую приписку: «Почему все, что касается спорта, я запоминаю очень хорошо, а все, что касается психологии, – плохо?». За сочинение я получил тройку, а вместо ответа на свой вопрос я прочел реплику учительницы примерно следующего содержания: «Зачем задавать дурацкие вопросы? Неужели и так непонятно!» Да, мне было непонятно, и, как оказалось, не только мне, но и самой учительнице, потому что она, очевидно, плохо знала физиологию и учение А. А. Ухтомского о доминанте.

Пример второй. Однажды один из видных отечественных психологов объективности ради отдал физиологам на рецензирование подготовленный им сборник научных работ. Физиологи сделали психологам ряд серьезных замечаний. При обсуждении этих замечаний авторами статей с рецензентами обнаружилось явное непонимание психологами претензий физиологов. Я, например, работавший в то время в физиологической лаборатории, в беседе с психологом, написавшим, что у детей до семи лет отсутствует поле зрения, безуспешно пытался доказать, что физиологически это невозможно. Однако статья так и вышла с нелепым утверждением автора, а редактор сборника с возмущением заявил, что больше он с физиологами связываться не будет.

Пример третий. Один психолог, считающий меня своим учителем, решил для ускорения диагностики усовершенствовать разработанные мною кинематометрические методики изучения свойств нервной системы – подвижности и уравновешенности нервных процессов, – совершенно не учитывая те физиологические закономерности, которые легли в основу этих методик. В результате адекватная диагностика этих свойств нервной системы стала невозможной.

И последний пример. Как-то мне пришлось рецензировать рукопись монографии одного физиолога о поведении человека, который весьма вольно, а подчас и безграмотно обращался с психологическими понятиями. И здесь не обошлось без конфликта. Автор обиделся на рецензента, а на редакцию, отклонившую его рукопись, обещал подать в суд.

О чем говорят эти примеры? О том, что, описывая поведение человека, надо не просто формально знать психологам физиологию и физиологам психологию, но и понимать, как и в каких случаях они могут содействовать друг другу в познании человеческого поведения и деятельности. Еще З. Фрейд предупреждал, что преждевременные или случайные экскурсы психологов в область анатомического и физиологического хотя и могут вскрывать психофизические связи как факты, но нисколько не помогут понять что-либо. Можно, с другой стороны, добавить, что и попытка физиологов объяснять психическое, не выходя из рамок выявленных ими физиологических закономерностей, способна только навредить пониманию механизмов поведения человека. Такого рода неудачные вторжения в смежную дисциплину вызывают не только стремление психологии и физиологии отгородиться друг от друга, но и неприязненные отношения.