Постижение целостности душевной жизни возможно посредством внутреннего восприятия, мысленного абстрагирования, различения, приравнивания, установления степеней различия, обобщения и других логических приемов. Важной особенностью постижения душевных состояний является его неразрывная связь с переживанием. В переживании представлены процессы всего душевного склада человека, каждый отдельный процесс поддерживается в переживании всей целостностью душевной жизни.

Связь, в которой отдельный процесс находится в себе самом и со всем целым, принадлежит непосредственному опыту. В понимании мы исходим из связи целого, данного нам в переживании, и отдельного, единичного. Посредством внутреннего постижения мы различаем ценность отдельных процессов для целостной душевной связи, отделяем существенное от несущественного.

Понимающая психология не отвергает методов традиционной, объясняющей психологии. «Психология, – пишет В. Дильтей, – соединяет восприятие и самонаблюдение, постижение других людей, сравнительный метод, эксперимент, изучение аномальных явлений. Она пытается сквозь многие входы проникнуть в душевную жизнь… Весьма важным дополнением к этим методам… является пользование предметными продуктами психической жизни. В языке, в мифах, в литературе и искусстве, во всех исторических действованиях вообще мы видим перед собой как бы объективированную психическую жизнь»[39]. Но при анализе душевной жизни описательная психология исходит из изначальной связи психических явлений, из прижизненно приобретенного целостного внутреннего опыта человека.

Различение В. Дильтеем объяснительной и описательной психологии не потеряло своей актуальности. Проблема методов и способов познания человеческой субъективности продолжает активно обсуждаться в психологии и не имеет общезначимого решения. Характеризуя ситуацию в этой области, Б.С. Братусь пишет: «Достаточно часто психологу приходится слышать от специалистов других областей, прежде всего естественно-технических, что психология вовсе не наука, поскольку не располагает строгими объективными методами исследования. Когда же психология стремится к формализации методов и достигает известного уровня этой формализации, то сразу появляются обвинения – на этот раз со стороны представителей гуманитарных областей, – которые говорят о принципиальной невозможности однозначного определения человеческой личности. Но дело не ограничивается критикой извне, по сути та же борьба, борьба двух подходов: одного – стремящегося к формализации, другого – выступающего принципиально против таковой, происходит и в самой психологии»[40].

Определенно можно сказать, что ориентация на естествознание, на объективность, на измерение и эксперимент как на идеал научности в отечественной психологии является преобладающей. Советская психология развивалась как академическая, сциентистская дисциплина. В последние годы в рамках психологической практики начала оформляться гуманистическая психология. Осознана необходимость создания особой психотехнической теории, т. е. теории, обосновывающей человековедческую, психологическую практику[41]. По сути, это означает создание гуманитарной психологии как альтернативы естественно-научной академической психологии.

Следует ли оценивать естественно-научную парадигму в психологии негативно и вслед за этим отрицать использование ее методов в исследовании человека? Может ли психология объективно, извне исследовать (определять, измерять, объяснять) человеческую субъективность, которая изначально не имеет масштаба, находится в постоянном изменении, в развитии? Ответы на поставленные вопросы предполагают ответ на главный вопрос: что такое человек по своей психологической сути?