Тварные существа, лишенные личностного начала, свободы и разума, детерминированы и не несут нравственной ответственности, как сказал об этом преп. Иоанн Дамаскин (VIII в.): «Бог, по Своему предведению, предопределяет то, что не находится в нашей власти» (Иоанн Дамаскин, 1992, с. 71).

Человек же создан по образу Божьему (Быт. 1: 27), т. е. наделен высшими Божественными свойствами: личностным началом, свободой, разумом, творчеством, могуществом, стремлением к добру. В отличие от неразумных тварных существ он может свободно самоопределяться в отношении как физических, так и нравственных принципов бытия, вплоть до их полного игнорирования и действий вопреки им. Однако, имея такой дар, человек несет на себе ответственность, навлекая на себя своим противоборством негативные последствия, независимо от того, признает или не признает он объективное существование нравственных принципов бытия.

Богообразность человека означает, что человек призван быть добрым – это его естественное состояние, соответствующее замыслу Божьему. Образ Божий воздействует на человека, понуждая его совершать поступки, которые логически не вписываются в принципы нижестоящего небогообразного мира. Воздействие совести – яркий пример энергийного проявления образа Божия в человеке.

Уклонение от добра для человека возможно, но оно становится причиной саморазрушения. Преп. Иоанн Дамаскин учит: «Следует принять к сведению то, что добродетель дана нам Богом вместе с нашей природой и что Он сам есть начало и причина всякого блага. И без Его содействия и помощи для нас невозможно ни хотеть, ни делать добра. Но в нашей власти или остаться в добродетели и последовать Богу, Который к ней призывает, или оставить добродетель, т. е. жить порочно и последовать дьяволу, который – правда, без принуждения – нас к этому призывает; ибо порок есть не что иное, как удаление от добра, подобно тому, как тьма есть удаление от света. Итак, оставаясь верными нашей природе, мы живем добродетельно; уклоняясь же от своей природы, т. е. от добродетели, мы приходим в противоестественное состояние и становимся порочными. Раскаяние есть возвращение, путем подвижнической жизни и трудов, из противоестественного состояния в состояние естественное и от дьявола к Богу» (Иоанн Дамаскин, 1992, с. 71). В этих словах ясно выражено, что добродетельность онтологически присуща человеку, естественна для него, но укоренена не в его физической природе, а в метафизической сфере его бытия – в богообразности человека. Отсюда следует важный вывод, что как образ Божий может быть поврежден, искажен, но неуничтожим в человеке, то и его тяга к добру также может быть подвержена деформациям, но полностью исчезнуть не может.

В православном учении нравственные принципы бытия описаны просто и ясно. Отвержение добра есть, по сути, отвержение Бога – источника жизни для всей Вселенной, поэтому такие поступки порождают страдания, болезни и смерть, что выражено в Священном Писании в кратких словах: «Сделанный грех рождает смерть» (Иак. 1: 15).

В православном понимании смерть физическая предваряется смертью духовной, и временная дистанция между ними может быть значительной. Адам умер духовной смертью, т. е. лишился вечной блаженной жизни в единстве с Богом в тот же день, когда и согрешил, а физически он умер через много лет. Духовная смерть сразу актуализирует процессы тления и смерти, прежде всего в виде физических и психических болезней человека. Помимо истории грехопадения, Библия преисполнена примеров, показывающих, что грех порождает духовную смерть, которая приводит к физическим страданиям, смерти и даже, как говорят в наше время, экологическим катастрофам: убийство Каином своего брата Авеля, гибель Содома и Гоморры, безумие царя Навуходоносора, наказание царя Давида за прелюбодеяние и т. д.