Разработка проблемы социального и психологического времени в философии, становление психологии как самостоятельной науки подготовили почву для развития конкретно-научных исследований временных отношений в психике человека. Следует также отметить, что к моменту возникновения первых психологических лабораторий усилиями физиологов (Гельмгольца, Дондерса, Экснера и др.) было доказано: психологические процессы характеризуются определенным временем реакции, которое включает время проведения нервного импульса как физиологический компонент и время задержки ответа на стимул, обусловленное механизмами переработки информации, поступившей в мозг. Был создан специальный прибор – хроноскоп Гиппа, фиксировавший время реакции испытуемых на раздражители с точностью до тысячных долей секунды (Ярошевский, 1976, с. 215–217). Эти исследования оказали существенное влияние на первые шаги экспериментальной психологии, в рамках которой были предприняты попытки связать закономерности, выявленные при измерении времени реакции, со спецификой различных психических процессов.Работы Н. Ланге по анализу двигательных и сенсорных реакций показали зависимость продолжительности времени реакций от уровня психической деятельности; измерение времени реакции в ассоциативном эксперименте использовалось Гальтоном и Вундтом для изучения мыслительных процессов, поскольку предполагалось, что различия во времени, необходимом для установления тех или иных словесных ассоциаций, позволяют судить об особенностях формирования представлений, соответствующих различным типам ассоциаций. Хотя эвристические возможности хроноскопических исследований оказались крайне ограниченными при изучении высших психических функций, благодаря им время прочно утвердилось в молодой психологической науке как существенный фактор психической деятельности индивида и стало объектом экспериментального изучения. Однако анализ времени реакции не привел непосредственно к постановке проблемы психологического времени, поскольку в его основе лежало традиционное представление о времени как чистой хронологической длительности, выступающей внешним количественным эквивалентом внутренних процессов.

Специфические закономерности психологического времени стали наглядно проявляться при экспериментальных исследованиях слухового восприятия. Давно было замечено, что, хотя последовательные элементы звукового ряда не могут быть одновременно представлены в сознании индивида, тем не менее это не сказывается на целостности восприятия мелодии или определенного ритма. Опыты с метрономом, проведенные в лаборатории Вундта, показали, что в актуальный объем сознания входит не один звуковой элемент, а некоторый ряд, образующий целостный слуховой образ. Продолжая эти эксперименты, Титченер пришел к выводу о том, что альтернатива последовательности и одновременности, существующая в физическом времени, должна быть пересмотрена применительно ко времени психологических процессов. Действительно, несколько единиц звукового ряда последовательны в том смысле, что идут друг за другом в определенном порядке, доступном восприятию, вместе с тем они одновременны, поскольку образуют целостную структуру слухового образа. В связи с этим Титченер выдвигает предположение о существовании двух измерений психологического времени – последовательности и одновременности, образующих единое временное поле определенной длительности.

Научная постановка проблемы психологического времени уже на первом этапе развития психологии как самостоятельной науки потребовала изучения генезиса временных представлений в их связи с формированием пространственных представлений. Попытка английских ассоционистов во главе со Спенсером обосновать первичность временных отношений в эволюции пространственно-временной структуры человеческого сознания не получила широкого признания. Более убедительной была позиция тех психологов, которые считали, что временные представления исторически и онтогенетически формируются на основе пространственных. М. Гюйо приводит многочисленные аргументы в пользу данной концепции в монографии «Происхождение идеи времени», сыгравшей значительную роль в изучении времени как психологической проблемы. «Желать подобно Спенсеру построить пространство с помощью времени, – пишет М. Гюйо, –следовательно, впасть в противоречие с истинными законами эволюции, ибо, напротив, лишь с помощью пространства мы приходим к представлению времени» (