– А где ты была раньше, до того как возле нашего охотничьего домика оказалась? – продолжил хмуриться самый большой мужик.

– Н-на лыжах каталась… В Сочи…

– А на лыжах катаются? – удивленно переспросил мальчик.

– Рос-сия? Со-чи? Странные названия, – задумался большой.

– Боевики опять с порталами экспериментируют, – уверенно кивнул третий, – Надо рапорт на них подать – а то куда ни сунься, неизвестно откуда высунешься.

И снова куча непонятных мне слов, о значении которых можно было догадаться, но пока не хотелось. Один только факт, что разговариваем мы не понять на каком диалекте – и при этом я не сплю – уже готов был взорвать мою картину мира.

Но прятаться от происходящего глупо.

Тем более, что мужики хоть и странные,  но убить и сожрать не пытаются. У кого, как не у них спрашивать?

– И где я сейчас?

– В королевстве Шаардан, – охотно пояснил добродушный. – Ну что, далеко это от твоей глубинки? От “Со-чи”?

– Полагаю, очень далеко, – прошептала. – А вы…

– Братья Гримм, – продолжил делиться сведениями добродушный, – Но ты не думай, мы не злые, несмотря на нашу фамилию. Просто сама понимаешь, у оборотней других не бывает.

При чем здесь фамилия?! Или земные сказочники?! Ах да, где-то я читала, что “гримм” означает “озлобление”. Или они не про то?!

– Оборотни? – уточнила осторожно, – У вас такая… секта?

– Совсем издалека, что ли? – возмутился мальчишка, – Мы в медведей превращаемся!

– Ликомания* или биполярное расстройство? – удивилась настолько, что произнесла предполагаемый диагноз вслух.

– Чего она обзывается?!! – еще больше возмутился мальчишка. – Сейчас я покажу, какое у меня… расстройство!

И показал. Да.

Обморок, ты бы не мог снова меня навестить?

*Примечание. Клини́ческая ликантро́пия, или ликома́ния, – психическое состояние, при котором больному кажется, что он превратился или может превращаться в волка.

В гостях у братьев Гримм… то есть у трех медведей… а, ладно, как ни назови – звучать лучше не будет – в общем, в охотничьем домике на окраине одного из крупнейших королевств нового мира я провела около двух недель.

Это они видели мою истерику.

Все стадии принятия – от отрицания до депрессии.

Это на них обрушился град вопросов, и именно им приходилось успокаивать меня, когда я просыпалась от кошмаров – в надежде, что кошмаром окажется как раз это место.

И они же убедили, еще в первые дни, что мне следует именно принять новую реальность, а не искать способы сбежать из нее.

– Это невозможно, – спокойно раз за разом объяснял Гаюс, старший из братьев –  самый серьезный и спокойный, – Чтобы попасть из одной точки в другую, необходимо знать координаты той, второй точки. А что у тебя за мир, и где он находится  во времени и пространстве никто не сможет рассчитать. Как и по любому другому миру. Один шанс на миллион, что тебя не разорвет на клочки – ты готова так рисковать?  Мы перемещаемся только внутри своего мира и даже континента, и то стараемся не злоупотреблять: дырявить мироздание себе дороже. И порталы создают и используют, в основном, боевики – ну так это единственные маги, которые плюют на неписаные законы мироздания… Уверен, что переселенцы как раз из-за их множественных дыр и случаются, всё ведь имеет свои причины и последствия. Потому рапорт я все-таки подам.

– Ты так хорошо в этом разбираешься? – спросила я в какой-то момент, когда, наконец, готова была слышать.

– Конечно. Мы же ученые.

– Оборотни-ученые? – прозвучало с сомнением.

– А чему ты так удивляешься? – в свою очередь удивился Каэль, средний “медведь”, – Оборотни ближе всех к природе, кому как не нам быть учеными?