Сделав глоток, Коля начал перечисление всех своих заслуг передо мной, оказавшейся на редкость несовременной и не чуткой. Просто поражаюсь, как он жил-то с такой стервой всё это время.

Отвернулась от двери. Открыть – не вариант. Мигом просочится в квартиру. Сбежать не успела. Заявление о разводе уже в ЗАГСе. Делить нам нечего – тапки мужа и сиротский чемоданчик были ему торжественно надеты на голову в первый день конфликта, ещё в больнице. За что и получила шокированное: «Тыжпсихолог!» и была изгнана лечащим врачом из палаты.

 Этапы переживания травм я помнила, несмотря на состояние. И знала, что должна буду пройти их все, постепенно. Шок – «В моей кровати двое?!». Отрицание – «Да нет, не может быть, это кто-то другой. Может, дал ключи брату?». Гнев. Вот здесь пока решила подзадержаться. И решить актуальные вопросы быстро и решительно. Пока не наступил тягостный этап депрессии и торга.

Вспомнила недавно мне приглючившихся ангелов. Вот именно такого благостного поведения от меня ожидали окружающие. Бесят!

Пока сходила в душ, Коля успел выклянчить у кого-то из соседей гитару. Решил сыграть ностальгическую мелодию периода нашего с ним встречания. Под лирические напевы откинула в сторону юбку миди, которое носила в школу. И, ухмыляясь, добыла платье-футляр телесного цвета, затолканное на дальнюю полку. Распустила и тщательно расчесала волосы. У меня, в конце концов, психологическая травма! И лечить её буду всеми известными мне способами. Коля мне уронил самооценку. Имею право поднять мнение о себе как о женщине.

Задумавшись, поперебирала полку с нарядами домашнего использования, «для мужа». Костюм леди-полицейской, помню, ему особенно понравился. Горничная, зайчик. Коллекция была приличная. Вполне вероятно, четвёртый размер, оставшийся неопознанным, задорно размахивал хвостиком или наручниками прямо в этой комнате. Сжечь!

Надела бейджик, снова замигавший разными цветами. Подумав, бережно натянула чулки с ажурным краем. Вполголоса подпевая звукам гитары из-за двери, нанесла макияж, тщательно растушевав на губах алую помаду. И подошла с чёрным ключиком к выходу из квартиры. Рассудила так – ничего не теряю совершенно. Если глюки прошлой ночи останутся глюками – пройду супервизию, все сроки для личной терапии вышли. Заодно разобью гитару об голову бывшего мужа. Ему в больнице уже зарезервировали койку.

Ну, или снова выпью кофе с крысами. На фоне школьных коллег они не казались уже такими отталкивающими.

Вставила ключ в замочную скважину. И, нахмурившись, повернула. Вспомнила, что не надела туфли, нагнулась за ними, отыскав под дальней нижней полкой.

- Ты тоже будешь ползать и вопить перед каждой рабочей ночью? Что ж я тебя вчера не задушил, была же отличная возможность, – раздался сзади недовольный голос, и я вскочила, держа туфли в руках. Двери открылись сами. Но в проёме был не виноватый Коля с гитарой, а злой Артурио с кипой бумаг. Да и пространство за его спиной вовсе не было подъездом. Я натянула туфли и, пошатываясь на каблуках, вошла в кабинет начальника. Не забыв вытащить ключик из замочной скважины и положить его в карман.

- Нужно подписать договор, и можешь приступать к своим обязанностям, - деловито сказал мой новый босс, который сегодня был поспокойнее, чем вчера, - а их у тебя будет очень много.

Сев на стул, внимательно изучила свою копию протянутого мне трудового договора. Особенно внимательно – на предмет наличия мелкого шрифта. Его не было. Скрытого согласия на удаление почки – тоже. Зато в обязанностях значилось всего три позиции, о которых я и думала, заполняя вакансию с компьютера ведьм. Готовить кофе начальнику, печатать документы, улыбаться деловым партнёрам. В обязанностях Артурио – не причинять моральный и физический вред. Можно выдохнуть. Срок действия договора – год. С автоматическим продлением, если стороны не решат расстаться за две недели до конца срока. Радостно подписала свой экземпляр и копию.