. Он показывает, что «отрицательная внушаемость», или стремление выдавать противоречащие ассоциации, есть не только составляющая нормальной психики, но и распространенный механизм патологических симптомов при истерии, навязчивых состояниях и dementia praecox. Механизм противоречия – это функция, существующая независимо от нормальной ассоциативной деятельности и всецело коренящаяся в «аффективности»; следовательно, он активируется главным образом представлениями, решениями и прочим, окрашенными интенсивным чувственным тоном. «Этот механизм призван оберегать от опрометчивых поступков, побуждать человека взвешивать все за и против». Он действует как противовес внушаемости. Внушаемость – это способность принимать и реализовывать представления, несущие эмоциональную нагрузку; механизм противоречий делает прямо противоположное, посему предложенный Блейлером термин «отрицательная внушаемость» вполне уместен. Тесная связь этих двух функций объясняет, почему клинически они встречаются вместе. (Внушаемость соседствует с непреодолимыми противовнушениями самого пациента при истерии, а также с негативизмом, вынужденным автоматизмом и эхопраксией[70] при dementia praecox.)

28 Важная роль, которую отрицательная внушаемость играет в повседневной психической жизни, объясняет, почему противоречивые ассоциации наблюдаются так часто: они всегда «под рукой»[71].

29 Нечто подобное мы находим и в языке: слова, выражающие общеизвестные противоположности, образуют прочные ассоциативные пары и обычно попадают в категорию избитых сочетаний (черное – белое и т. д.). В примитивных языках для обозначения противоположных понятий иногда используется одно и то же слово. Таким образом, согласно Блейлеру, для возникновения негативистских явлений требуется лишь относительно легкое нарушение в чувственной сфере. Как показал Жане[72], при навязчивых состояниях abaissement du niveau mental вполне достаточно, чтобы запустить «игру противоположностей». Чего же тогда ожидать от «апперцептивного отупения» при dementia praecox! Здесь мы действительно обнаруживаем ту внешне неконтролируемую игру позитивного и негативного, которая часто находит отражение в словесных ассоциациях[73]. Стало быть, по поводу негативизма у нас есть все основания полагать, что и этот симптом тесно связан с «апперцептивным отупением». Центральный контроль психики ослабевает настолько, что уже не может ни содействовать позитивным, ни препятствовать негативным актам, и наоборот[74].

30 Подведем итог вышеизложенному: упомянутые авторы в основном установили, что снижение внимания – или, говоря более обобщенно, «апперцептивное отупение» (Вейгандт) – есть характерная особенность dementia praecox. Поверхностность ассоциаций, символы, стереотипии, персеверации, вынужденный автоматизм, апатия, абулия, нарушения воспроизведения и (в ограниченном смысле) негативизм – все это, в принципе, обусловлено расстройством апперцепции.

31 Тот факт, что общая деградация, как правило, не затрагивает функции понимания и сохранения внимания, на первый взгляд может показаться странным. При dementia praecox (в доступные для общения с пациентом периоды) часто обнаруживается, на удивление, хорошая, почти фотографическая память, склонная подмечать самые обыкновенные обстоятельства, которые обычно ускользают от внимания нормальных людей[75]. Но именно эта особенность показывает, что это за память: она есть не что иное, как пассивная регистрация событий, происходящих в непосредственном окружении. Все, что требует напряжения внимания, остается незамеченным или, самое большее, регистрируется на том же уровне, что ежедневный визит врача или ужин, такое, по крайней мере, складывается впечатление. Вейгандт дает прекрасное описание этого недостатка активного усвоения впечатлений. Способность к пониманию и осмыслению происходящего обычно нарушается только в периоды возбуждения. Понимание и сохранение внимания большей частью пассивно протекают в нас без особых затрат энергии, как не сопровождающиеся вниманием видение и слушание.