Марк Туллий Цицерон – виднейший представитель интеллектуальной элиты Рима в период его расцвета и могущества, и автор понятия «мораль», ныне понимаемого как предметная сфера этики – прямо соотносил этику и религию. Цицерон также признавал значимость «проникновения» этических идиом в правила обыденной жизни, воспитания, образования. Так, например, в книге «О самодовлеющей добродетели» он пишет следующее: «Само размышление о природе и сути богов пробуждает охоту подражать их вечности и отвлекает от кратковременности нашей жизни, ибо человек видит причины вещей, друг с другом согласных и связанных взаимной необходимостью, а цепь этих причин длится из вечности в вечность, правя нашим духом и разумом. Всматриваясь, осматриваясь или, лучше сказать, обнимая взглядом всю эту цепь причин, с каким душевным покоем взираем мы на низшие человеческие дела! Здесь и рождается понятие добродетели, здесь и процветают все роды и виды добродетели, – здесь обретается то, что природа назначила нам высшим благом и крайним злом, здесь – то, чем мерится всякий человеческий долг, здесь – устав, которого следует держаться во всей остальной жизни. И, вникая в эти и подобные вопросы, мы еще увереннее придем к тому, о чем сейчас говорим, – к тому, что добродетель сама себе довлеет для блаженной жизни».

Чуть забегая вперед, нельзя не сказать о том, что в процитированном фрагменте Цицерон превосходно описал процесс темпоральной пластики психического с возможностью выведения «информационной генетики» этических правил, выходящих за рамки сиюминутного бытия конкретного человека. И здесь же Цицерон возносит хвалу Сократу, который «…свел философию с неба, поселил в городах, ввел в дома и заставил рассуждать о жизни, нравах, о добре и зле» (Цицерон, цит. по изд. 2015).

И конечно, среди основателей этического учения, оказавшего, по общему мнению, огромное влияние на продвижение идей и принципов этики в культурное пространство Нового времени, необходимо выделить фигуру величайшего философа и методолога Баруха Спинозы. В своем эпохальном произведении «Этика» Спиноза, с присущей ему методологической ясностью, проясняет и утверждает идею обращенности понятия «блага» к потребностям человека, а также и к божественной сущности, постигать которую возможно лишь отчасти. Так, в Теореме 22 своего главного труда Спиноза постулирует следующее: «Нельзя представить себе никакой другой добродетели, первее этой: стремления сохранить свое существование». И здесь, по мысли Спинозы, надо обращать внимание именно на первенство существования чего-либо, из факта которого проистекает все остальное. Данный тезис развивается им в Теореме 24, где говорится следующее: «Действовать абсолютно по добродетели есть для нас не что иное, как действовать, жить, сохранять свое существование по руководству разума на основании стремления к собственной пользе». Об актуальности этого последнего тезиса по отношению к реалиям Новейшего времени говорит такой факт, что почти в неизменном виде он присутствует в некоторых идеологических постулатах такой «модной» науки, как нейроэкономика. Но далее (Теорема 28) Спиноза утверждает: «Высшее благо для души есть познание Бога, а высшая добродетель – познавать Его» (Б. Спиноза, цит. по изд. 2012). То есть целеполагание и функция души заключается в познании и такой сложнейшей сущности, как Бог, и отсюда только шаг до идеи темпоральной пластики как основы самой возможности такого познания. Однако этот шаг ни Спиноза, ни его великие предшественники и последователи так и не сделали.