продолжительность этой этической идеи. И здесь Вундт совершенно определенно говорит о том, что такого рода характеристики присутствуют в религиозных представлениях о Боге, бессмертии, вечном воздаянии за праведную жизнь и проч. Импульсы одобрения или неодобрения различным формам проявления жизненной активности человека в итоге исходят из этого вне-временного ядра. И столь же определенно Вундт говорит о неком единстве этого совершенно особенного вне-временного статуса и собственной природы нравственного.

На данной основе Вундтом выстраивается и следующий компонент этической идеи: унифицированное содержание нравственности, не предполагающее никаких специальных внешних условий, представлено также и психологическими элементами, характеризующими «везде одинаковую природу самого человека». И вот этот важнейший тезис, как мы убедимся в дальнейшем, в части раскрытия содержания некоторых из таких характеристик функциональной активности психического, также напрямую соотносится с вышеприведенными эпистемологическими установками. В то же время сам Вундт считает, что такими ключевыми психологическими элементами, реализуемыми, с одной стороны, в сфере религиозных представлений, а с другой – в общественной жизни, являются основные психологические мотивы трепета перед некой сверхчеловеческой сущностью и расположения к подобным себе людям. Он полагает, что «оба этих основных стремления вступают в многостороннюю связь и таким образом приобретают взаимно подкрепляемое на зависящие от них жизненные установления». И далее он говорит о том, что «широкая гуманность, которая образует высший пласт общественной жизни, выросла первоначально и преимущественно на религиозной почве». Это весьма важное замечание, поскольку обращает наше внимание на феномен и содержание переживаемого религиозного опыта, который, собственно, и лежит в основе этической части религиозных доктрин, и далее – в основании выводимых отсюда гуманитарных общественных уложений.

Еще одним «краеугольным камнем» формирующейся этической науки Вундт считал наличие закона нравственного развития, который формулируется им следующим образом: «Развитие нравственных представлений… распадается на три стадии. Начало нравственной жизни (или первая стадия, – авт.) отличается тем, что социальные стремления здесь ограничены, подавлены грубым эгоизмом, и вследствие этого добродетелью считаются здесь внешние преимущества, полезные самому обладателю их и его близким… Далее начинается вторая стадия, на которой соответственно различию религиозных и социальных условий наступает и различение воззрений на жизнь… и этот период времени может быть охарактеризован как выделение нравственных понятий. Третья стадия сопровождается изменением религиозных представлений… и возрастающим влиянием философии. Так как оба последних обстоятельства сообщают нравственной жизни ту гуманную тенденцию, которая всегда соответствует зрелой ступени нравственного сознания, то под их влиянием сглаживаются и различия национальных воззрений. Этот закон трех стадий или последовательного выделения… нравственных понятий подтверждается как переменой значения употребляемых терминов, так и историей религиозной и социальной культуры». И здесь Вундт скромно умалчивает о том, что сам он является величайшим исследователем в области этнической психологии (включая культуру, религию, обычаи, мифологию) и автором десятитомной «Психологии народов» – труда, так никем и не превзойденного по объему и качеству представленного здесь фактологического и научного материала. Ну а мы обращаем внимание на то существенное обстоятельство, что как раз на третьей стадии становления и развития нравственных понятий наряду с религиозной интерпретацией формируется и адекватная философская (т. е. научная) интерпретация этической идеи и что эта философская или научная интерпретация – как и положено науке – носит универсальный, всеобъемлющий характер.