Прежде всего, я хотел бы отметить, что все наши попытки порассуждать с позиций классического психоанализа о человеческой судьбе, о символах и мифах, о любви и счастье, о страхе и смехе, о деструктивности, о теле и сексуальности, о семье, браке и родительстве, о деньгах и бизнесе в каком-то смысле были предысторией сегодняшнего нашего разговора.

Для нас, психоаналитиков, такой многогранный и многоуровневый разговор о человечности как таковой неизбежно становится поводом для вопроса о том – как мы вообще можем об этом рассуждать? Как можем исследовательски отстраняться от «человеческой ситуации», противопоставляя ей ситуацию психоаналитическую? Что за странным делом мы занимаемся? На каком основании мы полагаем возможным рассматривать людей как бы со стороны, зачастую называя их – «они»? И кто тогда мы с вами такие? Чем отличаемся от «обычных людей»?

И так далее. Вопросы тут множатся снежным комом. И настала пора на них ответить. Или, по крайней мере, постараться это сделать…

Теперь, благодаря опоре на уже достигнутое нами понимание природы человека, его психики и его поведения, его привязок к Бессознательному (далее – БСЗ) и к внешнему миру, мы можем решиться на опыт профессиональной саморефлексии, подвергнуть психоанализу сам психоанализ.

Можем попробовать повторить подвиг барона Мюнхгаузена и вытащить себя за волосы на свет из полумрака корпоративных иллюзий и мифов (да еще и вместе с «конем», т.е. с психоанализом как таковым, процессуально живущим по своей традиционной логике и влекущим нас с вами, его оседлавших, в совершенно непонятном для нас направлении).

Зачем нам с вами это нужно? Тут есть множество целей, которые я собираюсь предъявлять вам по мере продвижения по логике, диктуемой самим материалом. Но по сути цель у нашей с вами сегодняшней встречи одна: постараться прикрыть нашу общую «ахиллесову пяту», нашу главную профессиональную уязвимость.

Такая уж профессия у психоаналитиков, что мы вынуждены постоянно генерировать терапевтически нагруженные мифы, объяснительные фантазии и маскирующие иллюзии. И не просто генерировать, но деятельно их разыгрывать в атмосфере веры, надежды и любви. В атмосфере, которую, кстати говоря, мы сами формируем и сами поддерживаем. Такая вот у нас «невозможная профессия».

И надо обладать буквально сверхчеловеческими качествами, чтобы сохранять в подобного рода «виртуальной реальности» строгую профессиональную ориентацию, чтобы не растворяться в этом мороке иллюзий и фантазий, наполняя его своими компенсаторными проекциями, а спокойно и отстраненно работать, воспринимая происходящее как средство для достижения цели, а не как саму цель. Образно говоря, очень сложно в этом «магическом театре только для сумасшедших», как описал психоанализ Герман Гессе, быть режиссером-постановщиком, не дать психодинамике аналитической ситуации затащить тебя на сцену и вовлечь в игру.

Мы с вами не сверхчеловеки, увы, и для того, чтобы выходить за пределы «человеческой ситуации» нам нужно уметь рассматривать ее не вовлеченно, как бы со стороны. Это мы уже умеем, пройденный непростой и долгий курс по психоаналитической антропологии нам в этом помог. И я надеюсь, что мы с вами «прошли» этот курс так же, как мы «проходим» психоанализ, т.е. совмещая познание самих себя («прочистку дымоходов») с инвентаризацией всех оперативных иллюзий, под прикрытием которых мы «выходим из себя» и вступаем в отношения с другими людьми.

В том числе – и в профессиональные отношения.

А теперь нам нужен последний штрих, нужен своего рода «очухан» (спасибо за эту метафору Станиславу Лему и его «Футурологическому конгрессу»), который бы нам позволил оставаться в рамках реальности там, где мы сами напустили тумана, там, где за реальность принимается смесь иллюзорных проекций и компенсаторных фантазий, где общаются не люди, а некие теневые фантомы, виртуальные сгустки архаических влечений и вытесненных желаний.