Язык – это понятийная система, где за каждой единицей закреплены смыслы; и последнее, что следует здесь уточнить – о чьем языке, о чьей понятийной системе мы здесь говорим? Я могу объявить что-то «душой», потому что что-то подсказывает мне, что это правильно, но это язык, которым я говорю сам с собой, и знание, которое может быть получено путем анализа такого языка, не выходит за пределы личного мира человека. Создатель некоторой теории может объявить нечто «душой» и создать вокруг этого понятия определенное семантическое поле, язык, отражающий его внутренние реалии, и на нем будут говорить между собой две сотни – или две тысячи – его последователей, разделяющих его реалии. Знание, которое мы ищем, в том числе и знание о душе, все же претендует на более широкую релевантность, оно должно быть знанием о коллективной рефлексии, о мирах, которые разделяют значительные массы Homo Sapiens как место совместного обитания, поэтому предметом нашего изучения становится бытовой язык.

Русский язык располагает чрезвычайно развитыми и многообразными средствами выражения осмысления и переживания души. Очень часто в значении «душа» или «важнейшая часть души» употребляется и понятие «сердце» (разумеется, не анатомическое, а иное): большинство фразеологизмов со словом «душа» имеют эквиваленты со словом «сердце».

Душа есть нечто, определяемое через пространственные категории, говорим ли мы о физическом пространстве или ином: в душе может найтись или не найтись место, пространство для кого-то или чего-то; у нее есть объем – поскольку что-то может находиться в глубине или на поверхности души. Пространство души ограничено, имеет пределы, границы: душа может быть заполнена кем-то или чем-то до самого края. И, к тому же, если бы этих границ не было, не имели бы смысла высказывания проникнуть, влезть, вползти, запасть, ворваться в душу, нельзя было бы и коснуться ее или поселиться в ней. Сердце может быть и пустым («пустое сердце бьется ровно…» – Михаил Лермонтов). Наконец, всем известно, что душа может быть большая (широкая) или маленькая (мелкая).

Душа обладает энергией или силами, как неким потенциалом действия, интенцией к действию (всю энергию души он направил на то, чтобы… все силы своей души он отдал этому делу, всеми силами души он противился тому-то или стремился к чему-то, это потребовало немалых душевных сил, у него нашлись на это душевные силы и т. д.). Эта энергия может возрастать или убывать – душа может окрепнуть или ослабнуть и даже зачахнуть. Силы души можно растратить. Но их можно и накопить или набрать. Их можно сосредоточить на чем-то. Они подвергаются воздействию других сил и пытаются ему противостоять: душа может что-то вынести или не вынести («не вынесла душа поэта…» – снова Лермонтов); она, бывает, изнемогает под бременем или тяжестью чего-то; она изо всех сил противится чему-то. Силы души имеют для конкретного человека некоторую конкретную величину, они не беспредельны (все силы его души ушли на то, чтобы… не хватило душевных сил, силы его души иссякли, исчерпались, были на исходе, на пределе).

У души есть свойства, которые переживаются и осознаются как вес и цвет: он ехал домой с тяжелой душой, он пошел на это с легкой душой; черная душа, светлая душа.

Собственно душа и те объекты, что оказываются в ней, – вещи мира, аффективно-когнитивные образования, – суть разное. Чувственная жизнь человека проходит «через» душу, но это еще далеко не означает, что душа именно и есть только совокупность аффектов или, тем более, их источник. Это видно из ключевого по смыслу фразеологизма