Останавливаясь на взглядах К. А. Абульхановой, хотелось бы выделить те противоречия, которые существуют между ее представлениями и другими вариантами решения вопроса. Напомним, что Б. Г. Ананьев полагал в качестве ядра человеческой организации личность, которая сама детерминирует направление, степень изменения и уровень развития всех феноменов психического развития.

Как видно из приведенных критериев личности как субъекта, К. А. Абульханова только раскрывает акмеологическое понимание субъекта. Выделенные критерии субъектности, по нашему представлению, не являются специфичными и достаточными для данной категории. Напомним, в чем состояло несогласие с принципиальным решением К. А. Абульхановой. Разрешение противоречий даже на неосознаваемом уровне определяется как движущая сила любого развития, в том числе и личностного. Более того, слишком неопределенным кажется положение об оптимальном способе организации жизненного пути, способе разрешения противоречий. Получается, что уровень субъекта является как бы операциональным уровнем личности, задающей общее направление движения. Более того, субъектом человек может и не стать, если он не достиг вершин своего развития. Представляется, что человек становится субъектом шаг за шагом на разных уровнях развития субъектности, что означает континуальность его развития.

Близкую Абульхановой точку зрения на соотношение личности и субъектности в человеке высказывает А. В. Петровский (2010). Он развивает личностный подход к активности субъекта, принимая выдвинутое А. Н. Леонтьевым представление о личности как системе деятельностей субъекта, в которой проявляются свойства социальной метасистемы, в которую включен субъект. При обсуждении субъектности в большей степени используется индивидуально-психологический анализ человека, тогда как при рассмотрении личности – социально-психологический. А. В. Петровский видит противоречие в подходах к изучению личности и субъекта. «Очевидный факт взаимопроникновения между двумя началами бытия личности сопряжен с не менее очевидным фактом их нередуцируемости друг к другу: индивидуальное и социальное в личности составляют, как говорят, единство, но не тождество» (Петровский, 2010, с. 358). Концепция субъектной личности объединяет идеи надситуативной активности и отраженности человека в человеке. «В этом контексте личность выступает как динамическая форма субъектно-ролевого единства: становление субъектности – ролью и снятие роли – субъектностью» (там же, с. 363). Таким образом, субъектность понимается А. В. Петровским как часть (модус) личности, что фактически снимает вопрос о специфичности данной категории: субъект растворен личностью.

П. Я. Гальперин считал: «Чтобы быть личностью, нужно быть субъектом, сознательным, общественно-ответственным субъектом» (Гальперин, 1976, с. 143). Он полагал, таким образом, что личность становится вершинным уровнем развития субъекта. Здесь налицо понимание личности как высшей индивидуальности человека, отвечающей общественным нормам.

Разрабатывая психологию субъекта, В. В. Знаков пишет об экзистенциональном поиске смысла жизни (Знаков, 2016). Представляется, что все названные авторы говорят о субъекте, достигшем вершинных уровней своего развития. Здесь принципиальным является вопрос о соотношении понятий «субъект» и «личность».

Соотношение личности и субъекта рассматривалось в работах Ф. Мальрие: «Субъект не сводится к Персоне, хотя и является ее источником» (цит по: Зауш-Годрон, 2004, с. 19). Существует континуум процессов субъективизации и персонализации между Субъектом и Персоной. Процесс же персонализации включает, по мнению А. Валлона, синтез двух аспектов развития: социализации и индивидуализации (как два комплементарных процесса) (см.: Зауш-Годрон, 2004).