– Более чем! – С заметным энтузиазмом воскликнул парень. – Решено: закончим здесь – я покажу тебе наш фехтовальный зал. Там обсудим то, на что не хватит времени здесь. Девочки, вы с нами?

– Конечно. – Безо всяких пауз ответила Лина, даже не поинтересовавшись мнением подруги. Впрочем, тут Марина всё-таки придаток цесаревны, а не наоборот. – Потому что просто так разговор явно не клеится…

– Всегда казалось, что аристократ – это человек изворотливый и тактичный. – Хмыкаю, ловя на себе недовольный взгляд стоящих друг друга родственников.

– Я могу быть и такой, если необходимо. Но в кругу друзей… – О как. – … я предпочитаю вести себя вот так. Да и ты, я подозреваю, поступаешь так же?

– Уела. – Согласился я, сократив поголовье бутербродов с ветчиной и стаканов с соком. – Когда выдвигаемся?

Стоит ли говорить, что откладывать мы не стали?..

Фехтование оказалось достаточно интересным, хоть и не без минусов. Само по себе размахивание клинком, – пусть и тупым, тренировочным, – меня не увлекало, но вот некий медитативный эффект в моём случае оказался очень кстати. Я уже и забыл, каково это – махать руками «по-настоящему», не контролируя каждую мышцу и переменную. Пока основные мощности разума были заняты ни на миг не прекращающейся структуризацией создания, тело под контролем того, что осталось пыталось не слишком сильно позориться с мечом в руках.

Получалось плохо, но оно и неудивительно: где я без своих способностей, и где цесаревич, с полной отдачей занимающийся со смертоносной сталью с малых лет? Но и ему стоит отдать должное: Владимир пытался меня учить, показывая, как надо и внимательно наблюдая за знакомством со своим вроде бы немудрёным, но жёстко привязанным к тренировкам искусством. Между прочим, даже девушки к нынешнему моменту успели отлучиться, переодеться в подходящие одежды и занять соседний «ринг». Отличия были только в том, что они фехтовали шпагами, и вот уже это больше походило на спорт, а не изменившийся со временем метод смертоубийства.

– Признайся, сейчас ты не в «разгоне»? – Бросил цесаревич, сметя моё оружие в сторону и тут же продемонстрировав, как выпад должен был выглядеть в околоидеальном состоянии.

– Я никогда не выхожу из этого состояния. – Вру. Ночью выходил, но это не то, чем можно и нужно хвастаться. И не только из этических соображений. – Просто сейчас я параллельно работаю с разумом.

– Хм. Как же ты живёшь-то?.. – Задумчиво бросил парень, обозначив пару прошедших мимо моей сомнительной защиты ударов. Но какое обучение – такая и защита, ведь просто демонстрации стоек и движений для обычного человека было бы недостаточно. А я обычного человека и старался изобразить, чтобы не переиграть цесаревича на его же поле. И это не самоуверенность, а факт, ведь тело я в обычном, – сиречь ускоренном, – состоянии контролировал на принципиально ином уровне. – Я слабо себе представляю, как можно мыслить даже в десять раз быстрее. А ты говоришь об ускорении на два порядка выше…

– Сознание – штука достаточно гибкая для того, чтобы привыкнуть к чему угодно. По крайней мере, у псионов. – Последняя фраза была не лишней, ибо среди обычных людей сумасшедшие всё-таки были. Я же, при значительно более масштабном «триггере» для своего безумия, ещё легко отделался. Даже сам понимаю, что моё мышление несколько отличается от нормы. – Вот что действительно отличается, так это глубина восприятия. Задумывался над тем, сколько «часов» для меня прошло с момента нашей встречи?

Цесаревич крякнул:

– Это… сложно осознать. Или даже невозможно…