– Шел мимо, решил зайти к старому другу, глянуть, как живет.

– А-а-а…

Хозяин кабинета поднялся, сел и уставился на гостя.

– Посмотрел? Ну и иди дальше.

– Кажется, тут была моя доля. А, Саш?

– Твоя? Была да сплыла. «Алексмонтаж» год назад ликвидирован за долги.

– Да ты что. Какая жалость. Только ты, Саш, директором остался, несмотря на смену вывески. И оборудование, как я видел, то, что на мой вклад брали. А доли моей нет. Как удивительно.

Сашка вскочил.

– Нет тут ничего твоего! Понял? Нет!

Лицо директора налилось кровью от крика.

– Вали на хрен, уродец!

– Спокойно, Хорек. Ты чего орешь? Я тебя по-хорошему спрашиваю.

– На хрен, я сказал! Пошел вон, грязный психот! Я ща ЧиКу вызову, понял? Скажу, ты мне угрожал, гаденыш. Хочешь еще на нары? Мигом тебе устроим. Встал и быстро свалил. Чтобы я тебя и близко здесь не видел.

Андрей встал, с ненавистью сверля бывшего друга взглядом.

– Ну ты и козел, Хорек.

– Ах ты!

Взбесившийся Сашка бросился на психота. Кулак мазнул Андрея по скуле, и он, почти не глядя, ударил в ответ.

– Сука!

Сашка упал спиной на диван, зажимая нос ладонью. Между пальцами сочилось красное. Он перевернулся, как жук, болтая лапками. Перескочил через подлокотник. Метнулся за тяжелый стол, отгораживаясь от Андрея.

– Все, тебе конец, гад. Теперь урою тебя.

– Деньги верни, урывец.

– Михалыч! – громко завопил битый директор. – Михалыч, бегом сюда!

– Прекрати орать. Верни деньги и мирно разойдемся.

– Хрен тебе, выродок! Михалыч!

– Уймись…

Договорить Андрей не смог. Сзади по голове ударили чем-то тяжелым. Он рухнул на пол.

– Получай, выродок, получай!

На него с двух сторон обрушились удары ногами. Били вдвоем: воспрянувший духом Сашка и ударивший сзади Михалыч.

– Прибью! Денег захотел он, урод. Хрена тебе, хрена!

– Хватит, – громыхнул басом голос Михалыча, – а то и правда убьешь. Успокойся, сам с ним разберусь.

Руки подхватили Андрея под мышки, поставили на ноги, потащили к выходу. Михалыч, низколобый, похожий на быка, выволок его через заднюю дверь, чтобы не видели клиенты. Прислонил к стенке, похлопал по щекам, приводя в чувство.

– Живой? Сам идти можешь? Не приходи сюда больше. Есть, кому за тебя сказать, – забей стрелку. Самого тебя грохнут и все. Понял? Давай, топай.

И он пошел. Чуть пошатываясь, утирая кровь с разбитых губ и молча. Сказать, даже самому себе, было нечего. Разве что «дурак», но это и так было ясно.

Андрей отсиделся на лавочке в сквере. Дождался, пока в голове окончательно прояснится. Выпил бутылку минералки, купленную в ларьке. Пересчитал все места, где болело после драки. Придумал десяток способов мести, признал, что ни один не подходит, и выкинул из головы. Разгорающийся пожар обиды Андрей грубо растоптал. Потому что смирение – единственный способ выживания психота.

Надо было ехать домой. Все еще раздраженный и расстроенный, Андрей решил прогуляться пешком. Куда торопиться? Его никто не ждет, занятий кроме телевизора нет, а пить было противно.

Город вокруг жил странной и непостижимой жизнью. Андрей чувствовал себя потерявшимся европейцем в джунглях Амазонии. За время, проведенное в ЛИМБе, он растерял чутье, которое позволяет понимать обыденную жизнь. В довесок сменилась мода, появились новые гаджеты, расползлись грибницей новые мемы. Или, может быть, он просто одичал? И надо повариться в обычной жизни, чтобы снова стать «человеком»…

Навстречу, цокая каблуками, шла молодая женщина. Высокая, красивая, до боли знакомая.

– Светка!

Андрей шагнул ей наперерез.

– Светка, привет!

– Простите? – Она остановилась, смерила его долгим взглядом. – Мы знакомы?