Все ясно как белый день, начатый с черной икры, – его просто покупают. Потом к нему подойдут и скажут: кушали нашу икру? Вернее, вашу икру за наши деньги? Будьте любезны, отработайте. Вот вам шарашка, и трудитесь на благо нашей родины. Кто платит, тот и заказывает музыку. Dura lex sed lex. Закон суров, но это закон. Дура лекс…

Нет, сам дурак – что ж дальше-то делать? Александр ответил на традиционный русский вопрос традиционным же русским ответом. Он налил полный фужер шампанского, выпил залпом и совсем уж по-русски закусил икрой – ложкой прямо из мисочки. «Вдова Клико», между прочим, заметил Александр и почему-то сразу вспомнил про Ирку. Может, ей поплакаться? Нет, это уже слишком. Это ему обойдется еще дороже. И так он из-за нее потерял бдительность.

Вообще, какого дьявола шекспировский вопрос вдруг взволновал африканского диктатора? Или их интересуют математические способности Александра? Да, в молодости он увлекался математикой – папа руку приложил. Признак Коши, гипотеза Эйлера, теорема Ферма… Но кто об этом знает? А только за потенциальные способности еще никому полмиллиона не предлагали. Нет, что-то здесь не так.

Стюардесса быстро разносила обед. Вот оно, принципиальное отличие от экономкласса: стеклянная посуда, металлические приборы, в баре любой напиток и почти ресторанное питание. Ну разве чуть хуже, чем в оксфордском отеле, промелькнуло у него в голове. «Я правильно тогда подумал, что с этим диктатором что-то нечисто», – снова принялся размышлять Александр о недавних событиях. Полмиллиона долларов ему собирался платить диктатор страны, экономика которой даже не трещит по швам, а лежит во прахе: инфляция более десяти тысяч процентов в год. Абсурд.

Но возможно, через него действуют другие. Кто же? «Опус Деи», кто еще! Эдуард! И… Мигель. Хотя они, по-видимому, по разные стороны баррикад. Один все время твердит как пономарь: не занимайся Шекспиром, не занимайся Шекспиром. А чем Александру еще заниматься, если он шекспировскому вопросу всю жизнь свою сознательную отдал?! Другой миллионы предлагает, только давай заканчивай исследование. И Мигель тоже поет с чужого голоса. Но вот чей это голос? Время одиночек прошло, партии, организации, тайные и явные, – вот кто правит миром. Александр поморщился: до чего же все банально!

Думать-думать! Проповедь святости в миру – девиз «дела Божьего». Шакспер святым, очевидно, не был, а вот тот, кто скрывался под его именем, определенно претендовал на святость: ничего, мол, мне не нужно – ни имени, ни гонорара. Все жертвовал бедным, а тут как раз сын перчаточника подвернулся! Чем тот загадочный автор не святой? Вот его бы на щит и на знамя. А еще можно доказать, что он как-то связан с розенкрейцерами – тоже все-таки братья во Христе.

В общем, прелатуре Ватикана тут есть чем идеологически поживиться… Сами они, конечно, действовать не будут, а вот под прикрытием африканского диктатора продвинуть свое Божье дело – это вариант. Кто подумает, что «Опус Деи» связался с африканским диктатором? Такого и Дэн Браун бы не посмел предположить, а уж он чего только не навыдумывал. Александру о нем Таня рассказывала… Он скривился от внезапной боли в затылке, вызванной воспоминанием о жене. Вот и считай после этого, что мысль нематериальна. Мысль о Татьяне тут же запульсировала мигренью.

Он отдал стюардессе посуду и предался воспоминаниям, закрыв глаза и надеясь забыть о боли.

Погрузившись в глубокую задумчивость, Александр не заметил, как сделал себе еще один бутерброд с черной икрой. Когда же, наконец, увидел этот плод своей задумчивости, усмехнулся, пробормотал что-то вроде «Коготок увяз – всей птичке пропасть». Раз икра уже подана, съест он ее или не съест, значения не имеет. Хоть энергии наберется, утешился он, наливая себе чашку кофе.