Стормер сердито забарабанил пальцами по столу. Что за бестактный человек этот Цандер! Хорошо еще, что его не слышат другие участники акционерного общества. Он отпугнул бы их.

При слове «риск» леди Хинтон и Эллен сделали невольное движение. Цандер заметил это и тотчас поспешил успокоить женщин.

– Ведь и поездки в поезде сопряжены с риском, – заметил он. – Не думаю, чтобы сам полет в ракете представлял большой риск. Но в случае посадки на планету нас, конечно, ожидают многие неожиданности. И я очень благодарен профессору Кинбруку, который заранее информировал вас о некоторых неудобствах, существующих на указанных планетах. В астрономических вопросах вашему авторитету, разумеется, поверят больше, чем мне.

– Но куда же вы нас высадите, черт возьми? Простите, миледи, за невольное восклицание, – сказал Стормер.

Все ждали с напряженным вниманием, что скажет Цандер.

– Никуда. Я полагаю, что нам выгоднее и безопаснее всего именно нигде не высаживаться.

– П… рыжок в ничто? – спросил Маршаль с горькой иронией, которую не поняли.

– И поэтому-то я и старался создать такой межпланетный корабль, на котором мог бы существовать круговорот веществ. Ракета будет иметь оранжерею в пятьсот метров длины, которая должна дать нам необходимые для питания растительные продукты и кислород для дыхания.

– Питаться одной земляникой? – спросила Амели. – Я согласна.

– Для любителей покушать поплотнее мы захватим продуктов месяца на три, на пять. Если мне удастся полностью осуществить изобретение, которое я сейчас заканчиваю, то, быть может, одних этих трехмесячных земных запасов, не считая оранжереи, хватит нам хотя бы на два-три десятка земных лет.

– Вы полагаете, что в ракете нам для насыщения будут достаточны гомеопатические дозы?

– Я не собираюсь урезывать порцион ни на один грамм.

– Тогда, значит, вы собираетесь повторить евангельское чудо насыщения пяти тысяч человек пятью рыбами и тремя хлебами?

– Да, если хотите, чудо.

– Но в чем же оно заключается?

– В том, чтобы «растянуть» в ракете время, как резину. В то время как в ракете будут проходить дни, на Земле – месяцы и, быть может, годы.

Круглые глаза Стормера вышли из орбит. Этого еще не хватало, чтобы Цандер спятил с ума!

– Вы, кажется… немножко…

– Сошел с ума? – облегчил Цандер задачу Стормера.

– Я понимаю мистера Цандера, – сказал Джильбер, потирая свой лоб. – Средство замедлить течение времени действительно существует. Это средство – ускорить движение. Но, мистер Цандер, ведь чтобы создать такую разницу между течением времени на Земле и в ракете, нужны скорости, близкие к скорости света.

Цандер кивнул головой.

– Я не утверждаю, что мне удастся решить эту задачу, но, мне кажется, я близок к ее решению, – сказал он.

– Лучистая энергия? Радиоволны? Внутриатомная энергия? – забросали вопросами Цандера.

– Это пока секрет, – ответил он. – И если мне удастся овладеть действительно гигантскими скоростями, тогда мы сможем побывать даже не на одной планете и лично убедиться, возможна ли на них жизнь.

– Еще бы! – воскликнул Кинбрук, насмешливо улыбаясь. – Летя со скоростью света, вы в полторы секунды пролетели бы мимо Луны, а восьми с половиной минут вам хватило бы, чтобы достичь Солнца.

– Действительно, – заговорил Джильбер, – если бы вы летели со скоростью несколько меньшей, чем скорость света, то время в ракете замедлилось бы по сравнению с земным. Пока на нашей ракете пройдет около года, на Земле может пройти десять или даже сто лет.

Разговор оживился. Кроме астрономов и Цандера, никто не понимал, как может время течь то быстрее, то медленнее, но сама мысль чрезвычайно всех заинтересовала. Подумать только, ведь этак можно в некотором роде управлять и земным временем, заставляя его течь то быстрее, то медленнее.