Еще его заинтересовал тот факт, что прыгнули они с разницей 0.8 амлитетров, а значит что это была не та Мия, которую он знал ранее. Ее максимально реалистичная копия. Для Вовы это было нормальной практикой, именно поэтому у него не было долгих отношений и друзей, он перемещался в другие пространства, где эти люди были уже другие, а потом прыгал снова и снова, все менялось вокруг и никто не оставался надолго. Даже профессор был не тот, которого он знал, все эти люди были одними из вероятных проекций, которые что-то знали про него, которые ожидали от него определенного поведения, а оно постоянно менялось, и люди уходили. Всегда. Они оставались где-то вроде бы недалеко, на расстоянии одного звонка или смс, но это оказывалось обычно очень далеко в этом непостоянном мире Вовы. Иногда он возвращался к людям, но они редко принимали его обратно. В них что-то перегорало и былых отношений уже было не восстановить. Он казался им странным и очень необычным, люди не привыкли к такому.

Поэтому Вова всегда пребывал в бесконечном одиночестве, только ребята из Х-группы могли как-то понять его. Такие же необычные как он сам, его тянуло к ним, он всегда чувствовал всех них, каждый существовал в сознании, к каждому он мог мысленно подключиться в любой момент. И родители, которые во многом понимали его, потому что это от них он получил свои способности. Мама была его энергетической копией, но жила в обычном мире, Вова никогда не обсуждал с ней свои способности. Папа был очень сильным проектором. Он создавал реальность своим сознанием, но при этом сам никуда не прыгал и оставался для всех привычным добрым, но темпераментным мужчиной. От него Вове передался порой взрывной характер.

На следующий день Мия не выходила на связь. Вова был занят своими делами и решил сделать небольшую паузу. Немного отдохнуть друг от друга. Он делал так иногда, чтобы отношения не превращались в болото. Потом еще день и еще. Вова написал несколько раз смс, но получал холодные ответы. Так продолжалось 5 дней, после чего они снова списались в мессенджере и созвонились.

Мия сказала, что у нее все это не очень укладывается, что она не хотела бы в этом участвовать, от встречи отказывалась. Это было странно. Они договорились созвониться еще раз завтра. По телефону был совершенно другой человек. Холодный, бесчувственный. Вова прыгал все эти дни, поэтому это было неудивительно, с ним разговаривала уже совершенно другая Мия, далекая и непонятная. Он был очень занят собой, своими умозаключениями, мыслями, своей жизнью. И в новом потоке совсем не заметил, как все улетучилось – их былая любовь, отношения, все отдалялось с каждым днем, с каждым часом все дальше и дальше. Нить была потеряна. Точки опоры ушли под воду.

Это было предсказуемо, так происходило у Вовы из раза в раз, он не был сильно удивлен, старался лишь сохранить все на достойном уровне и положить в коробочку воспоминаний на одну из полочек. Раньше он держался за отношения, пытался спасти, реанимировать, а потом как-то понял, что это бесполезно. Люди приходили, люди уходили. Не только у таких как он. Это происходило у всех и повсеместно.

Началась депрессия и меланхолия, он лежал и вспоминал ее чудесный голос, как он переливается разными красками, нотки интонаций, улыбку, как она злилась, истерила, пыталась вызвать в нем ревность, день их первой встречи, когда на перекрестке, на котором они условились встретиться, на трех углах из четырех стояли машины реанимации, это еще тогда показалось ему очень странным, разговоры Мии с бабушкой, которые понравились Вове, она показалась ему такой заботливой, их первый поцелуй на скамейке у библиотеки, как они пошли первый раз в продуктовый магазин, она смотрела на него таким наивным детским взглядом, как она веселила его своими шутками, криками, своей молодостью, открытостью, энергичностью, деловитостью. Тот вечер, когда они пошли первый раз в ресторан, а ее туфли натерли Мие ноги, Вова сказал, чтобы она одела кроссовки, которые были у нее с собой в пакетике – главное чтобы ей было удобно. Она рассказывала ему свои материальные цели и намерения, как она хочет машину, получить права, зарабатывать много денег. Он понимал, что все это глупости по сравнению с тем, что происходило между ними, и просто молчал, не смея ломать или исправлять ее представление о мире, не желая вторгаться в него и оставаясь счастливым наблюдателем. Ему не хотелось спорить, к тому же иногда он чувствовал себя таким маленьким и беспомощным в ее финансовой системе координат. У него тогда почти не было денег и работы. Все, что он мог ей подарить – это себя и время вместе, свое внимание, заботу и защиту. Мие этого хватило. А потом к нему все быстро пришло.